Рожденный в забвении

Быстрова Мария Борисовна

Я бежал, спотыкаясь в темноте, в холоде. Страшно. Руки бьет крупная дрожь. Они идут за мной, гонят в центр Лабиринта. Вперед. Нельзя останавливаться! Задыхаюсь. Быстрее! Вой за спиной. Тут-тут-тук. Как бешено бьется сердце. Не выдержу, они настигнут меня! Кровь стучит в висках.

Оглядываюсь, волки несутся за мной, блестя кровавыми глазами. Не обычные волки, шерсть на них отсутствовала. Оголенные мышцы зверей кровоточили, кое-где белели ребра. Пасти раскрыты, клыки длинные, капает слюна. Они разорвут меня, они слишком голодны, никто не заходит так далеко Лабиринт уже много лет.

Нога попадает во что-то вязкое. О нееет! Сердце в ужасе

замирает в ту секунду, когда время растягивается до границ вечности. Я падаю и воплю от ужаса, ибо больше не в состоянии держать в себе этот сгусток паники и страха. Лечу на землю… Нет, это лед! Прозрачный, голубоватый. Из-под этого природного стекла на меня смотрит труп. Я воплю во все горло, не жить мне! Будь все проклято!!! Труп обглодан, но он двигается…

— Ауууу! — оглушительно завыли над головой.

Лапы с когтями острее лучших урфинских лезвий разрывают одежду, кожу на спине. Тело взрывается болью. Я не думал, что могу кричать громче. Конец близится. Лабиринт ест меня. Питается моим страхом, болью, кровью! Когти разрывает плоть, как будто в меня вбивают металлические штыри…

О, демон! Будь проклят тот, кто сделал этот Лабиринт! Извращение смерти! Труп из-под льда криво улыбается. Один глаз у него отсутствует, но пальцы на ладони все, точнее кости. Он поцарапал лед под моей грудью. Еще не понял, что он собирается сделать. Резкий удар, треск льда, и в меня вонзаются металлические ножи. Все смешалось, мысли, эмоции, липкий страх, волны ужаса… Я уже не был собой, безумие, болевой шок, вопль сумасшествия и ни частички разума.

Труп из-подо льда обнимал меня, я уже ничего не понимал. Я стал разрывающей болью. А труп смеялся, словно кашлял. Волки смеялись, лая. Лабиринт смеялся в моих воплях… Они пили мое безумие, глодали мои кости. Сейчас я знаю это, но тогда, боль лишила меня остатков сознания. Да и слишком глуп был тогда, чтобы думать над подобными вещами, в магии не разбирался.

Безглазый обглоданный скелет тянул меня под воду, волк тащил меня за волосы. Из груди торчали ножи, я помню, они прошли насквозь… Лабиринт ставил очередную кровавую сцену с моим участием в главной роли, и я еще не понимал, что они хотят разорвать меня пополам, что ледяная вода вокруг вовсе не вода, а кровь. Безумие. Ужас. Несовместимая с жизнью боль. Я уже должен умереть, но почему-то не умирал, точнее в каком-то смысле я все же мертв, мертвым был мой разум, сознание, и лишь мое тело сотрясала невыносимая предсмертная агония. Лабиринт убивал свою жертву ее страхами, эмоциями, слабостями.

Голова ушла под кровавый лед. Крик захлебнулся. Труп полосовал меня металлическими лезвиями, воздуха отчаянно не хватало. Глаза уже ничего не видели кроме тьмы. Конец. Не выдерживаю, открываю рот. Два больших пузыря, издав глухой «бульк», ушли вверх. Своего сердца больше не чувствовал, в груди пульсировала боль, накатывая на сознание с новой и новой силой… Умирал. Нет! Не могу!

А дальше только звуки и редкие образы. Звонкий треск. Вой. Сквозь туман что-то промелькнуло. Вроде кости. Гора костей. Каменные стены улиты кровью. И снова провал. Что-то громыхнуло. Меня подкинуло в воздух. Тьма. И боли больше нет. Слева направо что-то просвистело, оглушая. Вновь треск, чей-то громкий рык. И грохот. Последнее, что я слышал, это грохочущее эхо, повторявшееся снова и снова, пока не отправился в беспамятство.

Когда открыл глаза, то обнаружил, что лежу навзничь там, где все началось в белой комнате. Сердце все еще бешено колотилось, а руки дрожали. Передо

мной стоял одержимый Лихтор. Теперь я знал, что одержим он был существом не слабее демона. Никто другой сотворить со мной подобного просто бы не смог.

— Ненавижу тебя, — прошептал я, мой голос дрожал, тело все еще лихорадило. — Я… я потратил годы… годы, чтобы забыть это? Ты понимаешь, забери тебя боги!!! Я заставил себя забыть!!! Все!

В груди все еще болело то ли от клинков трупа, то ли от смятения, которое неожиданно выплеснулось наружу. Я ненавидел себя за то, что с трудом сдерживал истерику. Ту, которую запрятал в глубину себя. Не сдержавшись, бью кулаком по белоснежному гладкому полу. Из груди вырывается тихий стон. И бессилие. А некий Высокий в теле Лихтора стоял в стороне и молча наблюдал за моим безумством.

— Ты помнишь, как ушел оттуда? — шипящим голосом спросил он, когда я обессиленный просто лежал, ни о чем не думая.

— Помню, чтоб тебя, — тихо ответил я. — Утро. Я очнулся, руки по локти в крови. Вокруг руины. Думать не мог. Просто шел вперед. И вышел. Не знаю, как тогда я не потерял рассудок, ведь был ребенком…

— Как ты избежал смерти? — оборвал меня демон, наклоняясь к моему лицу. — Почему Лабиринт выпустил тебя?!

Я сглотнул и тупо посмотрел в его ужасные глаза.

— Не знаю.

Лихтор оскалился и с презрением отстранился.

— Ты слаб, смертный, — выплюнул он. — И ты хочешь спасти весь мир, когда ты даже не знаешь, что представляет собой твоя собственная реальность! Ты обязан знать какая она, каждая секунда, прожитая тобой, а вместо этого ты заставляешь себя забыть! Трус. Поганый трус!

Он оглянулся и рассмеялся мне в лицо, заметив, как сжались мои кулаки.

— Ты боишься, — прошипел он. — Боишься того, что можешь отыскать внутри себя.

Мне стало тяжело дышать, внутри все колотилось, но я не нашел что ответить. Он вывел меня из равновесия, спокойствия, которые на протяжении десятков лет шли со мной под руку. Он разрушил мою целостность… И что хуже всего, он был прав в отношении меня. Прав во всем. Видел все мои страхи, слабости. Знал о них больше чем я сам.

Белизна вокруг померкла. Разрушенная башня на Черной земле. Я стоял на коленях, обхватив голову руками, пытаясь унять дрожь. Одержимый Лихтор так и замер на парапете, рассматривая меня холодным презрительным взглядом, без какого-либо намека на сострадания. Дрожа, я встал с колен и заставил себя вновь поглядеть в его детское лицо.

— Я…

И снова пустота в голове. Он презрительно поджал губы и перевел взгляд на звездное небо.

— Пару минут назад, когда ты пришел сюда, то согласился, что этот вид прекрасен. Небо великолепно. А я признался, что великий предсказатель. Наслаждайся этой красотой, ибо я предвижу, что следующая звездная ночь станет для тебя последней. Смерть близко, Марк. А дорога к ней лежит посреди облаков.

Он замолчал, а я опустил голову, глубоко вздохнув. Удивительно, но ничто во мне не откликнулось на его слова, никаких волнений.

— Надеюсь, ты успеешь найти себя прежде, чем она настигнет тебя, — прошипел он задумчиво. — Тогда у всех будет шанс спастись.

Он легко и непринужденно спрыгнул с парапета на пол.

— Прощай. Мы больше никогда не увидимся.

— Прощай, — одними губами произнес я, не в силах сойти с того места, где стоял.

В лицо дунул неожиданный порыв ветра, я зажмурился, а когда открыл глаза, то на меня смотрел Лихтор, своими обычными человеческими глазами.