Рождер Вест и скаковая лошадь
Шрифт:
Только сейчас ему пришла в голову мысль, что он не знает, где болтается и чем занимается Снелл. Не было сомнения, что сержант предпринял «глубокие раскопки» в надежде напасть на золотую жилу в смысле информации.
— У вас особые причины ненавидеть убийцу, не так ли?
— Да, мне понадобится долгое время, чтобы оправиться от столь страшного удара, — невесело ответил тренер. — Прежде всего, это мне обойдется примерно в тысячу фунтов в год ближайшие пару лет. Вот уже двое владельцев лошадей передумали и не желают мне доверять своих скакунов, а двое других пока колеблются, но… Я их даже не могу винить. С их точки зрения я виноват в том, что не уберег Сильвера.
— Вы убеждены, что Сильвера убили вместо Шустринга?
Гейл тихо ответил:
—
— Я вообще не убежден пока ни в чем… А какие другие мотивы вы предполагаете?
— Наиболее очевидный — убить именно самого Сильвера.
— На много ли лошадь была застрахована?
— Двадцать тысяч фунтов, — ответил Гейл, — только у его владельца, Корризона, денег куры не клюют, так что причина не в этом… Когда-то Корризон жил неподалеку отсюда, а когда лорд Фолей стал тренировать своих лошадей в Арнткотте, он своих забрал и вернулся лишь пару лет назад.
— Почему же он уехал?
— У Корризона и лорда Фолея взаимоотношения были неважными, — ответил Гейл, — да и полковник Мэдден его недолюбливал. Конечно, все это было очень давно. Сильвер должен был заработать Корризону целое состояние на дерби, можете поверить моему слову, что ни у одной другой лошади не было шансов его опередить… Вы скажете, что у меня нет оснований так говорить, но при прочих равных условиях Сильвер бегает не хуже Классика, но он моложе и потому резвее. Вот почему я всегда опасался, как бы до него не добрались.
— Чтобы отравить?
— Или нанести увечье.
Гейл коротенько рассмеялся, но смех у него был ненатуральный.
— Мне не нужно вас убаюкивать, Вест, или говорить вам красивые слова. Я люблю это дело, тренировку, самих лошадей, возбуждение на скачках, пари и все такое. Это, так сказать, светлые, приятные стороны моего занятия. Но есть в нем и теневые стороны. Многие люди теперь получили надежду заработать огромные деньги, когда Сильвер ушел с дороги. И, знаете, не слишком-то прислушивайтесь к тем, кто будет стараться уверить, что это не так. Лично я почти не сомневаюсь, что сказанные в запальчивости леди Фолей слова о том, что она собирается убить Шустринга, дали кому-то тот удобный случай, о котором он так давно молил небо. Больше всего я сожалею, что в свое время назначил эти ночные дежурства. Лучше бы мне окончательно разориться, чем мучиться сознанием того, что оба Картрайта были убиты, выполняя порученную мною им работу.
Откуда-то из полутьмы донесся голос:
— Ради бога, Джон, не говори так!
Это была жена Гейла.
— И без того тошно, когда подумаешь, что произошло, а тут еще ты терзаешь себя за смерть этих людей. Мистер Вест, неужели вы не можете его убедить, что это не так? — Она вышла из калитки, ведущей в парк. В тусклом свете она выглядела настолько очаровательной, что казалась не вполне реальной. До этого Роджер не замечал, какого она маленького роста. Впрочем, он и видел-то ее лишь на лондонской сцене и не думал о ней как просто о человеке.
— Послушай, Даф, мы оба знаем, что я переживаю, так что не будем спорить на эту тему, — взмолился Гейл.
— Постараюсь… Я очень рада, суперинтендант, что вы согласились прийти. Один из ваших подозреваемых тоже тут… Во всяком случае он говорит, что вы его подозреваете.
— Кто такой?
— Лайонел Фолей. Вот почему я вышла через заднюю дверь. Он зашел навестить Кэт, а я не была уверена, захотите ли вы его видеть в неофициальной обстановке.
В воздухе опять запахло связью Кэтлин с Лайонелом Фолеем.
Роджер усмехнулся.
— Ну, а как его нога? Он в состоянии ходить?
— Да, но с палочкой. Из больницы он приехал на такси. Скажите, мистер Вест, правда ли, что он пытался уничтожить машину своей матери?
— Он мчался на ней, как взбесившийся заяц.
Неожиданное сравнение насмешило обоих Гейлов.
— Это он ее поджег?
— Нет, кто-то другой.
— Знаете ли вы… — начала было Дафния, но ее оборвал муж.
— Даф, не занимайся распространением слухов.
— Это никакие не слухи, дорогой, это я видела собственными глазами.
Миссис
— Мистер Вест, мой муж изо всех сил старается казаться безупречным несгибаемо-благородным джентльменом, который считает ниже своего достоинства сказать дурное слово о своих ближних. Но у меня нет таких высоких моральных устоев.
— Дафф, прекрати!
— И не подумаю! — огрызнулась она и взяла Роджера за руку. — Мне случайно стало известно, что леди Фолей, милая леди Фолей вне себя от того, что мы находимся здесь. Когда мы купили конюшни, она была уверена, что мы разоримся через пару лет, так что когда наши дела пошли неплохо, она была смертельно уязвлена. Если бы только ей дали волю, она бы сравняла конюшни с землей так, чтобы все здесь поросло сорняками и перестало существовать даже в воспоминаниях людей. Вот как сильно она ненавидит все, что связано с лошадьми и конным спортом!
— Она сама неплохо ездит верхом, — напомнил Роджер.
— Она ничего не имеет против и охоты, — махнула рукой Дафния. — Это удовольствие как раз в ее стиле. Наверное, она взвизгивает от восторга, наблюдая, как собаки рвут в клочки лисицу. Можете мне поверить, я ненавижу кровавый спорт!
Они находились возле входной двери.
— Да прекрати ты! — уже просил Гейл, не надеясь, что она его послушается.
Но Дафния не отпускала руку Роджера.
— Минуточку терпения, я сейчас перехожу к самой сути. Леди Фолей внешне может производить впечатление нормального человека, но она настолько переполнена ненавистью и давно подавляемой жаждой мщения, что на самом деле ненормальна. Да и как этому не быть? Она живет, окруженная остатками, обломками ее прежней роскошной жизни. Когда она вышла замуж, ее мужу принадлежал Фолей-Холл, Большой парк и половина земель вокруг. И она была вынуждена наблюдать за тем, как он постепенно все спускает. Я не говорю, что она не достойна жалости, особенно если представить, как все это должно было повлиять на ее психику! Я уже давно подозреваю, что ее неуравновешенность переросла в нечто большее, а имея брата, который тратит свои деньги на бутылку и добывает средства к существованию, продавая журналистам какие-то сплетни, неизвестно как и где добываемые, о лошадях, она имеет все основания психовать и бояться за сына. Можно не сомневаться, что когда ее обожаемый Лайонел пошел по стопам отца и дядюшки, она не выдержала. И мое глубокое убеждение, что она отправила Джорджа Энзелла убить как Сильвера, так и Шустринга. Джордж, разумеется, беспрекословно выполнит любое ее приказание, он ненавидит все, что связано с конным спортом, являясь сыном своего отца. Эта ненависть была в нем воспитана и все время подогревалась. И если в тот момент, когда он находился в стойле Сильвера, появился Тед Картрайт, человек, погубивший его мать, можно ли удивляться, что он нанес ему смертельный удар по голове? Точно так же, как нет ничего удивительного в том, что леди Фолей станет его всячески защищать и выгораживать.
Дафния замолчала.
Наступило долгое молчание.
Они стояли на пороге дома, из-за занавесей в передней комнате пробивался свет, но в доме было совершенно тихо. Потом промчалась какая-то машина. Затем раздалось характерное тарахтение мотора «Веспа».
— Это называется убить двух зайцев двумя выстрелами? — спросил Роджер.
Дафния засмеялась.
— Вот видишь, дорогой, мистер Вест не считает меня мерзавкой. Вы совершенно правы, мистер Вест, она намерена убить двух зайцев одним выстрелом. Даже трех. Во-первых, остановить своего сына, чтобы он не погубил свое будущее; насолить Джону за то, что он осмелился завести свои конюшни недалеко от их Фолей-Холла; ну и в-третьих, отомстить всем несчастным лошадям за все те неприятности, которые они причинили ее семье. Она находилась совсем недалеко от «Остина», когда он горел сегодня днем. Я заметила одинокого всадника, скачущего прочь, а поскольку у меня с собой был мой бинокль, я имела возможность ее разглядеть. Это она удирала подальше от пылающей машины, в этом я абсолютно уверена.