Рождественские сумерки

Дарк Мия

Зельевар тяжело выдохнул и сделал, как я просила. Я подошла сзади так, чтобы его голова была передо мной. Взяла пальцами за виски. Медленно, по крупицам выпуская тёмную магию и ныряя в омут с головой. Стало тяжело дышать. Глаза зельевара побелели, а мои почернели.

Его кожа код моими пальцами стала потной. Старик стонал и стискивал зубы от боли, потому что я ворвалась в воспоминания того вечера.

Пушистый снег хлопьями медленно опадает на спящий город. Дункан любовался небом, не теряя времени, я посмотрела в переулок и направилась скорее туда. Мужчина

стоял на коленях и согнулся над девушкой. Сама девушка лежала с задранной юбкой. Он прильнул к её ноге. Мои мысли посетили, что он насильник.

Старый зельевар его спугнул, и мужчина прытко скрылся во тьме в переулке. Девушка бездыханна с маской ужаса на лице. По её ноге катились две тонкие струйки крови. Всё… меня выдернуло из воспоминания.

Я обещала зельеваю, что увижу только то, что мне нужно, и сотру это из его памяти. Всё так же держа руки на его голове, я направила силу на стирание той нитки из множества, что мне позволили. Мужчина приходил в себя.

— Отдохните тут немного, мистер Дункан. Наши сотрудники отвезут вас домой, вы очень нам помогли.

Я поблагодарила старика и обходила его кресло. Меня немного повело в сторону, и Тобиан обеспокоенно подорвался, ловя меня подмышки. Я носом коснулась его шеи, вдыхая сладкий аромат мускуса и апельсина.

В этот момент в мыслях пролетела стрелой идея лизнуть кончиком языка нежную кожу... Боже, это не может больше продолжаться.

— Ты как?

— Нормально.

Я дошла своими ногами до кабинета, а там уже прилегла на диван, спасаясь от головокружения. Тобиян сел прямо рядом со мной на ковер.

— Не нужно так за меня переживать. Это пройдёт через пять минут. Из-за недосыпа и, скорее всего, от того, что я увидела...

— Что ты увидела?

— Это был вампир...

— Шилли их перебили двести лет назад.

— Но у меня больше нет объяснений.

Я пересказала брату то, что видела, а после задремала. Потом отругала его за то, что разрешил мне спать. Потом мы до позднего вечера работали, как добрались до дома, я просто вырубилась. А самое главное, завтра выходной, и я смогу поработать в домашней обстановке.

2. Глава

Тобиан

Моя дорогая Шилли... Она стала такой женственной и желанной. Её фигура привлекала взгляды. Тысячи мужчин мечтают её поцеловать, в том числе и я.

Её ко мне тянет. Она думает, что я не замечаю, как она закусывает губы, глядя на мой голый торс. Как вот сейчас утром в наш выходной.

Я решил встать пораньше и забрать её подарок на Рождество. Я думал, девочка будет отсыпаться, но мы столкнулись в коридоре.

Утром она особо выглядела ангельски. Всклоченные волосы, босые ноги и ещё толком не открывшиеся глазки.

— Тобиан? Ты чего так рано?

— Мне нужно на работу, но я скоро вернусь. Завтрак тебя ждёт.

— Ты даже не поешь со мной? — Спросила, провожая взглядом капельку воды от

моей груди до пупка. Она снова закусывает губу.

— Я хочу быстрее решить там вопрос и отдыхать дома.

В её глазах я увидел вновь внутреннее замешательство. Она меня хотела и не прощала себя за это. Прости, моя девочка. В это Рождество я всё исправлю, и ты узнаешь правду.

Довольно быстро оделся. Взяв из сейфа нужную сумму, я накинул плащ и уже почти дошел до выхода, как она меня окликнула.

— Тобиан? А что за дело с самого утра?

Шилли не любила домашние туфли и упорно ходила босиком. При ходьбе меня завораживали изящные щиколотки. Они то показывались, то скрывались от меня под плотной тканью юбки.

— Судья попросил встречи. Тебе нет смысла идти, отдыхай.

Я заметил слегка припухлые веки и красноту глаз... И эта грусть в глазах. Не выношу её слез!

— Ты что, плакала?

Подойдя вплотную, поднял нежно за подбородок, серые, как грозовое небо, глаза блестели. В этот момент наши лица были совсем близко друг к другу. Её губы в каком-то сантиметре.

Зрачки девушки расширились, вытесняя прекрасный серый цвет радужки. Она перестала дышать.

— Тобиан. — Прошептала на выдохе.

Я медленно приблизился и поцеловал, не отстранился. Я ждал её реакции, а она замерла, не шевелясь.

Второй поцелуй, её губы отвечали мне. Ощущение, словно меня касаются лепестками бархатных роз.

Вконец осмелев, я провел языком по пухлым губкам девушки, немного заходя в её ротик.

Второе движение языком — и она делает так же. Горячие ладошки скользнули под плащ, обжигая через шелк рубашки.

Сердце заколотилось от счастья. Наши языки сплетались в танце. Она мне ответила, и сегодня я счастлив, как никогда в жизни!

— Шилли... — Я отстранился, иначе могу перейти черту. — Я совсем скоро вернусь, и ты мне расскажешь, в чем дело и почему ты плакала. Иди отдыхай, хорошо?

Шилли кивнула и провожала взглядом, как я выхожу из дома. Я не мог поверить в то, что сейчас произошло, голова кружилась. Взглянув, как обычно, в небо и улыбнувшись, я поблагодарил тех людей, что меня усыновили. Сегодня я хотел пройтись пешком. Через квартал остановился. А правильно ли вот так после поцелуя оставлять её одну? Она так была печальна… Я мигом! Моя любимая пора года…

Зимой всегда были сумерки. Ни дня, ни ночи, только сумерки. Мы жили почти в центре и по меркам этого города очень богато. Родители постарались. Они оба были архивариусами. Однажды они уехали в столицу, и там произошло нападение на столичный архив. Их не стало, и мы остались одни… Я справился с утратой быстрее, чем хрупкая Шилли. Мы много с ней думали о будущем и решили остаться в родном городе. Вилсмут и не маленький, и не большой. Все дома расположены рядом друг с другом и выстроены из тёмно-зелёного камня. Летом город утопает в зелёном цвете. Как можно уехать от такой красоты? В лавке ювелира был только один посетитель. Я решил Шилли подарить не просто ювелирное изделие, а артефакт.