Рождественский ангел

Коулл Вергилия

– Мистер Макдау…

– Опять мистер! – Дерил скорчил недовольную гримасу.

– Дерил…

– Да, мой ангел, – он поощрил ее нежной улыбкой.

– Я не смогу пойти к лорду Хенсфортсу. Надеялась, что после расставания с невинностью будет проще…

– Но ты еще невинна, мой ангел, – Дерил поцеловал уголок губ девушки, – ты ведь это понимаешь?

–

Да. Но даже не в этом дело. Я не вынесу, чтобы ко мне прикасался кто-то… кроме тебя.

Стефани подняла глаза и доверчиво посмотрела на мужчину. Он с шумом втянул в себя воздух и взял ее за плечи.

– Тебе не нужно связываться с этим лордом. Я нашел решение твоих проблем. Ты мне веришь?

Она кивнула. Конечно, она верила ему всем сердцем.

– Что это за решение?

– Я пока не могу сказать. Сначала нужно разобраться с твоим таинственным недругом. Ты ведь понимаешь, что пожар был неслучайным?

– Да.

– Ты говорила, что до этого тоже происходили неприятности?

Стефани задумалась. Дерил напряженно вглядывался в ее лицо, ожидая ответа.

– Сначала у нас полег весь скот, – начала вспоминать она, – потом, в одно лето, был набег мышей. Они поели почти все зерно в хранилищах. Да много чего происходило. Из последнего – я хотела организовать мыловарню, потратилась и наняла рабочих, чтобы они все подготовили. Но мыловарня… – Стефани вздрогнула, – …сгорела.

– Твое поместье разорилось не просто так. Кто-то усиленно прилагал к этому руку, – заключил Дерил. – У отца были враги?

– Кроме кредиторов? Не знаю. Нет. Но кредиторы получили положенное. Я осталась должна лишь лорду Хенсфортсу. Но он не стал бы разрушать построенное на его же деньги, потому что каждый раз, приезжая, сокрушался, что его средства тратятся впустую.

– Я буду искать, – пообещал Дерил, – пока не найду виновного. А когда мы разберемся с твоими врагами, ты сможешь восстановить поместье и выйти замуж за кого-нибудь, равного себе по статусу.

– Что? – ахнула Стефани.

– Ну, ты же сказала, что мечтаешь выйти за лорда, – слабо улыбнулся он, – чтобы вернуться в общество. У тебя будет такой шанс.

Девушка, вне себя от изумления, уставилась на Дерила.

– Что ты такое говоришь?

– Приходи сегодня на бал, мой ангел, и не бойся того старого лорда. Скажи ему, что в ближайшее время рассчитаешься по всем долгам.

– Но… как?

– Положись на меня.

Как Стефани не билась над разгадкой тайны, Дерил продолжал успокаивать ее общими фразами. Наконец, она сдалась.

– Почему ты все время таскаешь тяжести? – удивился он, взвешивая в руке узел с печеньем.

– Потому что кроме меня больше некому, – бесхитростно ответила Стефани, любуясь его улыбкой.

– Куда это нужно отнести?

– В монастырь святой Генриетты. Выше по течению реки.

– Печенье для детей, – догадался Дерил, – что ж, пойдем.

Они взялись за руки и пошли по заснеженному лесу. По пути Стефани думала о перспективе вернуть себе положение в обществе и выйти за кого-нибудь равного, и все больше понимала, что не хочет этого. Она хочет Дерила! Но он так благородно предложил ей помощь и намекнул, что отказа не примет, что оставил Стефани в совершеннейшем замешательстве. Она должна была думать, прежде всего, о сестрах и их будущем, но мечтала лишь о мужчине, свалившемся на нее с неба под Рождество.

Монастырь стоял на холме над рекой. Небольшой, обнесенный высокой оградой, с маленькими окошками-бойницами в башенках, он напоминал крепость. Дерил подумал, что в летнее время его стены наверняка отражаются в воде. Пока же все вокруг сковал лед.

Ворота стояли распахнутыми, монахини вышли встречать гостей. Похоже, Стефани здесь ждали. Оказалось, что она многих знает по именам. Дерила снова представили как мистера Макдауэлла, и повели внутрь.

В мрачных каменных стенах монастыря царил жуткий холод. Стефани объяснила Дерилу, что здесь тоже не хватает дров для отопления всех помещений, как и в ее поместье. Монахини делали все, что могли, для улучшения условий жизни, но они были слабыми женщинами, хоть и стойкими духом.

Воспитанники ждали подарков в столовой, усевшись рядами на грубо сколоченных деревянных скамьях. Многие из детей были простужены и шмыгали носами. При виде узелка Стефани их глаза загорелись, но, повинуясь строгой дисциплине, мальчики и девочки оставались на местах, ожидая позволения подойти и получить свое печенье.

Дерил долго наблюдал, как один за другим, тщедушные маленькие человечки, едва волоча ноги, подбредают к Стефани, берут из ее рук угощение, произносят твердо заученные слова благодарственной молитвы, и понимал, что праздником тут и не пахнет. Общая атмосфера уныния и обреченности довлела в этих стенах. Печенья получилось не так много, чтобы дети могли наесться до отвала, и от понимания, что радость мимолетна, их глазенки тускнели еще больше.

– Кажется, я сейчас сделаю то, о чем потом очень пожалею, – проворчал Дерил.