Рождественский кинжал
Шрифт:
– А, но я же не такой умный, деловой человек, как вы, Эдгар! Я всего лишь забывчивый, старый актер – я осмелюсь претендовать на этот титул, – и Стивен знает, как я ему благодарен за то, что он делает.
Паула, в сердитой рассеянности щипавшая булочку, предотвратила оскорбительный ответ, который, чувствовалось, вертелся на языке у Стивена, внезапно полюбопытствовав:
– Сколько будут утверждать завещание?
Все были потрясены этим вопросом, и, поскольку никто не собирался отвечать ей,
– Дорогая моя, боюсь, никто пока не задумывался о подобных вещах.
Паула бросила на него один из своих насмешливых нетерпеливых взглядов.
– А я задумываюсь. Если дядя Нат оставил мне те деньги, о которых всегда говорил, я поставлю «Горечь полыни».
Ройдон вспыхнул и пробормотал что-то нечленораздельное. Валерия пообещала обязательно прийти на премьеру. Она добавила, что, по ее мнению, постановка должна быть превосходной. Матильда про себя надеялась, что эта похвала в некотором смысле компенсирует Ройдону заметный недостаток интереса со стороны всех остальных. Она поднялась из-за стола и направилась в библиотеку выкурить сигарету.
К ее досаде, к ней присоединился Мотисфонт, который, ни к кому не обращаясь, заметил, что ему гак недостает утренней газеты, и начал расхаживать среди шкафов с книгами, теребя шнуры от занавесок, спичечные коробки, шторы – все, что ни попадалось под его беспокойные руки.
Через несколько минут Матильда отложила книгу.
– Вы кажетесь взволнованным, мистер Мотисфонт.
– А кто нет? – Он подошел к камину. – Не понимаю, как вы можете жить как будто ничего не произошло! Вдобавок ко всему поведение Стивена...
– Не обращайте внимания, – сказала девушка. – Вы должны бы уже знать его!
– Невоспитанный молокосос! – пробормотал Мотисфонт. – Взять все в свои руки, даже не сказав «с вашего позволения». И зачем, спрашивается, тащить сюда поверенного Ната в Рождество? Один бог знает! Хочет прибрать к рукам завещание Ната. Неприлично!
– Поверенный должен приехать немедленно – ответила Матильда довольно резко. – В любом случае полиция должна будет просмотреть бумаги Ната.
Девушке показалось, что Мотисфонт слегка нахмурился.
– Скорее всего, они ничего не найдут.
– Кто знает, – пожала плечами Матильда.
– Все знают, что Нат был вспыльчивым старым... вспыльчивым человеком, который говорил много того, чего вовсе не имел в виду. Я, например, ссорился с ним сотни раз! И всегда все рассеивалось. Этого ведь полиции не объяснишь. Они будут привязываться к тому, что никак не связано с убийством, и попытаются состряпать дело против несчастных, которые не имеют к этому преступлению никакого отношения.
Матильда сильно подозревала, что несчастный, которого имел в виду Мотисфонт, это он сам.
– О, я не думаю, что все будет
– Да, но... – Мотисфонт остановился, покраснел и начал протирать очки. – Я невысокого мнения об инспекторе, который был здесь вчера ночью. Глупец, лишенный воображения. И очень напористый. Как вы относитесь к тому, что он опечатал комнату Ната? Как будто кто-нибудь из нас может помыслить о том, чтобы прикоснуться к вещам покойного! Абсолютно необоснованно! Чистый формализм!
Матильда уже поняла, что существует некий документ, который Мотисфонт хотел бы заполучить. Она пробормотала в ответ что-то неопределенное. Появление Ройдона освободило ее от необходимости поддерживать этот трудный диалог.
Эдгар Мотисфонт посмотрел на драматурга отчаянным взглядом, но Ройдон пришел в библиотеку в поисках Матильды и не обратил на зануду бизнесмена никакого внимания.
– А, вот вы где, мисс Клар! Вы действительно собираетесь в церковь?
– Да, – подтвердила Матильда.
– Могу я сказать вам несколько слов, перед тем как вы уйдете? Это не важно, я имею в виду, не в этих словах дело, но мне все же хотелось бы...
Матильда рассудила, что страх пагубно сказался на способности мистера Ройдона ясно выражаться.
– Хорошо, если только это не касается убийства, – предупредила она.
– Нет, нет, ничего подобного! – заверил Ройдон.
– Наверное, мне надо выйти? – обиделся Мотисфонт.
Ройдон не очень убедительно запротестовал, но Мотисфонт с коротким смешком ответил, что понимает намеки, и скрылся за дверью.
– Ну что там у вас? – поторопила Матильда.
– Ничего особенного, но вы так внимательно отнеслись к моей работе, что я хотел сказать вам: я подумал над вашими словами и пришел к выводу, что вы правы. Либо «Горечь полыни» достаточно хороша, чтобы сама могла постоять за себя, либо ее надо бросить в печку. Думаю, вы слышали, Паула сказала, что поставит ее. Ну вот, я не позволю ей. Сама идея добиться финансовой поддержки была неправильной.
– Понимаю, – холодно отвечала Матильда.
– Я почувствовал, что хочу сказать вам об этом.
– Да, понимаю.
– Конечно, Паулу трудно переубедить. Она так хочет сыграть эту роль. На самом деле даже мысль о том, чтобы обратиться за помощью к мистеру Хериарду, была не моя, а ее. Мне не нужно было позволять ей уговорить меня. Мне эта идея всегда не нравилась, а когда вы сказали то, что сказали, я решил, что не буду ни у кого одалживаться. Паула еще видит все не в том свете. Конечно, с ее стороны очень великодушно, но...
– Но в равной степени и смущает, – подсказала Матильда.