Рождественский поцелуй
Шрифт:
Чета Гримальди ожидала ребенка, который должен был появиться на свет весной, и в одном из своих писем Николь упомянула о том, что была бы очень рада обществу Реджины, если та согласится на время покинуть загородное поместье. Учитывая зачастившиеся визиты в Суррей графа Драйдена, Реджина тут же написала ответ, в котором выразила готовность стать компаньонкой кузины вплоть до родов, и принялась столь спешно собирать вещи, что напугала Женевьеву, разбуженную для этих целей гораздо раньше обычного.
Дядя Эдвард отпустил Реджину в Лондон лишь из-за деликатного положения Николь. Существовала
Всю дорогу до Лондона Реджина только тем и занималась, что составляла список подходящих – в понимании герцога – женихов, которые в первую очередь должны были обладать титулом, но одно за другим вычеркнула все имена, ибо ни одно из них совершенно ее не привлекало. К тому же она не знала, захочет ли кто-то из этих джентльменов сделать ей предложение. А если ей все же придется выйти замуж за графа Драйдена, по крайней мере, она останется жить по соседству с бабушкой.
По просьбе внучки леди Гарриет поговорила с герцогом Колчестером, однако тот остался непреклонен в своем решении перед смертью устроить судьбу племянницы. Все подозревали, что дядю Эдварда удерживали на этом свете две вещи: замужество Реджины и рождение наследника. И хотя герцог был невероятно старомоден в вопросах брачных союзов, Реджина нежно любила его.
– Я поступил с тобой несправедливо, – с дрожью в голосе произнес дядя Эдвард в то утро, когда она уезжала в Лондон. – Мне не стоило позволять тебе так долго оставаться в девицах. Однако, прежде чем покинуть этот мир, я намерен исправить свою ошибку.
Реджина пыталась объяснить, что уже давно смирилась со своим положением старой девы, но дядя и слышать ничего не хотел. Лорд Драйден был приличным человеком из хорошей семьи, а самое главное – он попросил руки Реджины. В конце концов леди Гарриет, которая тоже придерживалась старомодных взглядов на брак, уступила воле герцога, являвшегося главой семьи, и попыталась подбодрить Реджину рассказами о том, как красив и богат ее будущий муж.
В целом в лорде Драйдене не было ничего отталкивающего. Довольно привлекательный (не такой, как Даффин Оуклиф, конечно, но все же) и до неприличия богатый, он всегда относился к Реджине с уважением. Только вот не любил. Он долго ждал ее согласия, но отнюдь не потому, что сходил по ней с ума. Его попросту привлекала земля – часть приданого Реджины. Браки, заключаемые ради земель и денег, были не таким уж редким явлением в высшем свете, и все же Реджина не могла заставить себя радоваться союзу с человеком, которого интересовало только количество акров, а вовсе не ее глаза. По пути в Лондон она пыталась смириться с данным обстоятельством,
Что ж, хорошо. Вскоре после Крещения они дадут объявление о помолвке в «Таймс», и Реджина выйдет замуж за лорда Драйдена. И все же на протяжении многих месяцев она никак не могла выбросить из головы мысли о Даффине и во время долгого путешествия в Лондон решила, что если ей суждено провести остаток жизни с мужчиной, которого она не любит и не хочет, то подарит свою девственность человеку, которого выберет сама. Это станет проявлением независимости, крупицы которой у нее еще остались. Только вот Даффин Оуклиф ответил отказом, и поражение отнюдь не прибавило ей решимости.
Они уже почти подъехали к дому Марка, когда экипаж вдруг резко вильнул влево. Женевьева испуганно вскрикнула, и обе женщины завалились набок, больно ударившись о стенку кареты. Экипаж дернулся и выровнялся, его колеса со стуком коснулись мостовой.
Тяжело дыша, Реджина отдернула шторку на окне, чтобы понять, что произошло, и увидела другой экипаж, несшийся по дороге с головокружительной скоростью.
Сердце Реджины отчаянно забилось, ведь ее родители погибли при столкновении экипажей, и теперь она очень боялась, что окажется в схожей ситуации.
– Вы в порядке? – окликнула Реджина возницу, старясь выровнять дыхание.
– Только что хотел задать вам тот же вопрос, миледи, – отозвался тот.
– Мы в порядке! Только немного напуганы.
– Не волнуйтесь, миледи. Мы почти приехали.
Вскоре экипаж остановился перед величественным домом Марка, и лакей помог Реджине и Женевьеве выйти из кареты.
– Что случилось на дороге? – спросила Реджина кучера.
– Экипаж появился словно бы из ниоткуда, миледи. Едва не столкнул нас с дороги.
– Почти как на прошлой неделе. – Реджина в задумчивости закусила губу, вспомнив похожее происшествие, случившееся с ней и Николь, когда они ездили за покупками в этом же самом экипаже, принадлежавшем дяде. Тогда подруги списали это на загруженность лондонских дорог. К тому же все члены семьи и так были на пределе после убийства кузена Джона, и Реджина опасалась, что они уже никогда не будут чувствовать себя в полной безопасности. Но если на прошлой неделе Реджина не обратила на происшествие внимания, то сегодня очень испугалась.
Они с Женевьевой поднялись по каменным ступеням и оказались в просторном холле. Женевьева быстро удалилась в помещение для прислуги, а Реджина стянула перчатки и отдала дворецкому муфту и шляпу.
Тот настороженно смотрел на миледи и наконец спросил:
– С вами все в порядке?
– Нет. Вернее, да. Вполне. – Реджина позволила Эбботу снять с себя мантилью и сосчитала до десяти, чтобы унять бешено колотившееся сердце. Ей необходимо было разыскать Николь.
– Где ее светлость? – спросила она у дворецкого.