Рождественское убийство
Шрифт:
— Сейчас мы это устроим, — мрачно пробормотал Симеон.
Он позвонил, и моментально появился Хорбери.
— Попросите мистера Альфреда подняться ко мне.
Камердинер вышел.
— Этот парень подслушивал под дверью! — раздраженно воскликнул Гарри.
— Возможно, — равнодушно отозвался его отец.
Быстро вошел Альфред. При виде Гарри его лицо передернулось. Игнорируя присутствие брата, он спросил:
— Ты хотел, чтобы я пришел, отец?
— Да, да, садись. Я тут подумал, что придется
— Двое?
— Пилар остается здесь, конечно. И Гарри тоже.
— Гарри будет жить здесь? — спросил Альфред.
— А почему бы и нет, старина? — вмешался Гарри.
Альфред резко повернулся к нему.
— Я полагаю, что ты сам понимаешь, почему!
— Представь себе, нет, не понимаю.
— После всего, что произошло? После того, как ты навлек позор на этот дом, после скандала…
Гарри беспечно махнул рукой.
— Все это в прошлом, старина.
— Ты опозорил отца, а он столько для тебя сделал!
— Слушай, Альфред, а тебе не кажется, что это дело отца, а не твое. Если он хочет забыть и простить…
— Да, я хочу этого, — перебил его Симеон. — В конце концов, Гарри — мой сын, такой же, как и ты, Альфред.
— Да, но… — смешался Альфред, — это меня возмущает… ради тебя…
— Гарри будет жить здесь, — вновь нетерпеливо прервал его Симеон. — Я так хочу. — Он положил руку на плечо младшего сына. — Я очень люблю Гарри.
Альфред встал и с мертвенно-бледным лицом вышел из комнаты. Гарри тоже поднялся и, посмеиваясь, последовал за ним.
Симеон сидел в кресле, тихо хихикая. Затем он вздрогнул и огляделся.
— Черт побери, кто здесь? А, это вы, Хорбери! Что вы все время так крадетесь?
— Прошу прощения, сэр.
— Ладно. Слушайте, у меня к вам несколько распоряжений. Я хочу, чтобы сюда поднялась после обеда вся моя семья — вся семья, запомните это.
— Слушаюсь, сэр.
— Это еще не все. Вы проводите их до двери. Когда будете идти по коридору, скажите что-нибудь громко, так, чтобы я мог это услышать. Найдите какой-нибудь предлог! Поняли?
— Да, сэр.
— Хорошо, ступайте.
Спустившись в буфетную, Хорбери заметил Трес-» сильяну:
— Помяните мое слово, у нас будет веселое Рождество.
— Что вы имеете в виду? — резко спросил Трессильян.
— Увидите, мистер Трессильян, увидите. Сегодня уже сочельник — ждать осталось совсем недолго.
II
Все вошли в комнату и остановились у порога.
Симеон разговаривал по телефону. Он махнул им рукой.
— Садитесь, все садитесь. Я сейчас.
— Это «Чарльтон, Ходкинс и Брейс»? — произнес он в трубку. — Это вы, Чарльтон? Это Симеон Ли. Вот как… Да… Нет, я хотел бы составить новое завещание… Обстоятельства
Он положил трубку, затем оглядел рассевшихся вокруг родственников.
— Вы какие-то все мрачные сегодня, — хихикнув, произнес он. — Что случилось?
— Ты послал за нами, отец… — начал было Альфред.
— О, прошу прощения, в этом нет ничего особенного, — поспешно перебил его Симеон. — Вы, небось, подумали, что это семейный совет? Нет, я просто немного устал сегодня и хотел попросить вас не беспокоить меня больше. Я лягу спать. Я хочу хорошенько отдохнуть и быть бодрым к Рождеству.
Он усмехнулся.
Джордж с серьезным видом пробормотал:
— Конечно, конечно…
— Прекрасный обычай — Рождество, — продолжал Симеон. — Сплачивает семьи. А что вы об этом думаете, Магдалена, дорогая моя?
От неожиданности Магдалена вздрогнула и разинула рот.
— О, о, да! — только и сумела вымолвить она.
— Погодите-ка, — сказал Симеон Ли, — вы ведь, кажется, жили с отставным морским офицером, — он сделал многозначительную паузу, — вашим отцом. Не думаю, что вы праздновали Рождество. Для этого нужна большая семья.
— Да… да… наверное, вы правы.
Симеон даже не обратил на нее внимания.
— Не хочется говорить о чем-либо неприятном в это время года, но знаешь, Джордж, боюсь, мне придется сократить немного твое содержание. Мне придется в будущем тратить на хозяйство больше, чем я рассчитывал.
Джордж побагровел.
— Но, послушай, отец, ты не можешь этого сделать!
— Вот как, не могу? — вкрадчиво произнес Симеон.
— Мне приходится много тратить. Очень много. Я не знаю, как свести концы с концами. Я и так навожу очень суровую экономию…
— А ты научи свою жену делать то же самое. Женщины это умеют. Они могут экономить даже там, где мужчины не помышляют об этом. Могут, например, шить сами себе платья. Моя жена, я помню, вечно занималась шитьем. Прекрасная была женщина, но смертельно скучная.
Дэвид резко поднялся.
— Садись, мой мальчик, — потребовал Симеон. — Еще разобьешь что-нибудь…
— Моя мать… — начал Дэвид.
— Твоя мать была безмозглым существом! И я начинаю думать, что эту ее черту унаследовали все мои дети! — Симеон внезапно встал. Красные пятна выступили у него на лице. Он злобно закричал на окружающих:
— Вы все не стоите и обломка пенни, слышите?! Меня тошнит от вас! Вы не мужчины! Вы недоноски — компания сентиментальных кретинов! Пилар стоит вас всех, вместе взятых! Черт меня побери, я уверен, что вы все не стоите и мизинца любого из моих незаконных сыновей!