Рождество хищницы
Шрифт:
– Не тогда, когда ты вырос с кучей старших сестер, – он усмехнулся. – Я видел все классические мелодрамы – «Стальные магнолии», «Милашка в розовом», «Терминатор»…
Женевьева не сдержалась и рассмеялась.
– Дрю, «Терминатор» точно не относиться к девчачьим фильмам.
– Но это действительно так, – искренне заявил он. – Герой – это я про того парня, который противостоял Арнольду Шварценеггеру – проходит сквозь время, чтобы спасти девушку, которую пытается убить терминатор.
– И? – Женевьева пожала плечами. – Разве из-за этого можно назвать фильм
– Только подумай, Джен – он отправился в прошлое, совершенно обнаженный, чтобы столкнуться с роботом-убийцей и спасти женщину, которую никогда не встречал, влюбившись в нее лишь по фотографии, – последнее слово Дрю намеренно выделили. – Если это не романтическая мелодрама, то я даже не знаю, как обозвать этот фильм.
– Ладно, – покачала головой Женевьева, все еще улыбаясь. – Но ты все же должен признать, что сюжет в «терминаторе» развивается не так, как в обычных девчачьих фильмах.
– А вот в этом-то вся и проблема, – заметил Дрю. – Ведь если добавить в фильм «Милашка в розовом» путешествие во времени и робота-убийцу, то это бы очень оживило сюжет. Это бы помогло и «Шестнадцати свечам», и «Красотке», – он задумчиво кивнул. – На самом деле, если хорошо подумать, то любую романтическую мелодраму можно было бы улучшить с помощью робота из мрачного будущего.
Женевьева обнаружила, что снова рассмеялась, не сумев сдержаться.
– Дрю, – выдохнула она, покачивая головой. – Как ты это делаешь? Как, всегда заставляешь меня смеяться, даже когда я расстроена?
Джен ожидала, что Дрю просто отшутится, но к ее удивлению, он вдруг стал серьезным.
– Так я защищаю себя, – тихо произнес он. – Умничаю и вынуждаю тебя улыбаться. Таким образом, я скрываю свои чувства.
Смех замер на ее губах, и Женевьева неуверенно посмотрела на Дрю.
«О чем он?»
– Мне казалось, парни не любят обсуждать свои чувства, – прошептала она.
– В принципе да, но... это еще один побочный эффект, когда воспитываешь среди множества старших сестер, – Дрю пожал плечами, натягивая зеленый свитер своей мускулатурой.
– Если быть честным, то меня приводят в замешательства мои эмоции. С тех пор как мы приехали сюда, ты раскрылась для меня с совершенно неожиданной стороны, Джен, и мне это нравится, даже больше чем должно бы.
– Я... Кажется, мне тоже это нравиться, – прошептала она. – Но, Дрю, я не уверена, что…
– Ох, да это же мастерская для декоративного искусства! Обожаю творчество!
Громкий голос Митци прервал Джен.
– Ах, это просто какой-то абсурд, – пробормотал Майрон, входя следом за ней в комнату. – Но если тебе нравится, милая, то и мне тоже.
– Мне нравится. Нравится! Эй, вы двое, приветик! – Митци помахала им и подошла, широко улыбаясь. – Только посмотрите на эту установку? Вы тоже от этого в восторге?
– Нам… тоже это очень нравиться, – серьезно произнес Дрю. – Мы с Джен всегда хотели заняться лепкой из глины. Если честно, то Джен планирует сделать обнаженную статую моего тела.
– Что? – нахмурился Майрон. – Я думал, что мы будем изготовлять
– Неа, в Джен слишком развита творческая жилка, чтобы делать какие-то безделушки. Тем более ей доставит удовольствия использовать меня в качестве модели, – Дрю уставился на пару, выгнув брови. – Надеюсь, вы, ребята, не будете против, если я сниму всю одежду. Джен необходимо видеть даже мельчайшие детали.
– Ох, э-э… – Митци растерялась, впрочем, Майрон уже взял ее под руку и потащил к передней части комнаты, подальше от Женевьевы и Дрю.
– Я же говорил, что они – извращенцы, – Женевьева услышала бормотание Майрона. – Прошлым вечером они упоминали о переодевании в школьницу и пошлой версии песни «Home on the Range», а теперь еще и это. Сегодня мы не сядем с ними за ужином и найдем кого-то другого для общения!
– Мы просто... пока побудем здесь, чтобы вы могли заняться всем, чем угодно, – выкрикнула Митци из-за перегородки. – Ладно?
– Отлично. Все нормально, – Женевьева изо всех сил старалась не рассмеяться. – Спасибо, – тихо пробормотала Джен.
– Не за что, – усмехнулся Дрю. – Похоже, этим вечером нам придется искать новую компанию.
– Кажется, ты прав, – прошептала Женевьева.
Вскоре подтянулись остальные пары, и урок начался. Наставницей была миниатюрная женщина, которая получила степень в области арт-терапии. Она показала, как работают круги, и объяснила, что горшок им нужно слепить совместными усилиями. Затем она быстро смастерила красивую вазу – весь процесс выглядел обманчиво легко – снабдив всех строгими инструкциями, как работать в команде и одновременно с партнером лепить из глины.
Оказалось, что это занятие было очень грязным. Круг был механическими, поэтому кто-то должен был поддерживать устойчивый ритм, постоянно нажимая на педаль и заставляя его вращаться, и в это же время пара должна была попытаться слепить из бесформенного комка серовато-коричневой глины что-то похожее на горшок.
Женевьева слышала спор Майрона и Митци, даже находясь в дальней части комнаты.
– Ты слишком медленно нажимаешь, нужно быстрее, – приказал Майрон. – А теперь слишком быстро! Остановись, теперь глина повсюду! Ты устроила бардак!
– Нет, это ты устраиваешь бардак, – огрызнулась Митци. – Только посмотри, она везде! Кто-то должен будет то убрать, Майрон, и это буду не я.
Они поняли друг друга без слов. Дрю выгнул бровь и посмотрел на Женевьеву, заставляя ее рассмеяться настолько сильно, что она отдернула руки, и их горшок рухнул, вновь превратившись в бесформенную массу.
В конце концов, им удалось вылепить кривобокий сосуд, который бы никогда не выиграл ни одного конкурса по искусству, впрочем, Женевьева – являвшаяся по сути перфекционистом – обнаружила, что это ее совсем не заботит. Создание горшка с Дрю оказалось самым веселым и увлекательным опытом, который она когда-либо могла вспомнить. Джен не могла игнорировать ту искру удовольствия, которую испытывала, пока их руки соприкасались, в попытке сделать что-то с мокрой глиной.