Рождество хищницы
Шрифт:
– Дрю! – выдохнула Джен, посмотрев на него.
– Поцелуй меня, – прохрипел он, склоняясь, чтобы завладеть ее ртом. – Я хочу целовать тебя, пока подвожу тебя к оргазму, Джен.
С легким стоном, она отдала ему свои губы, разомкнув их для голодного языка Дрю, когда тот стал настойчиво просить впустить его. У него был вкус шоколада и Джен – соков с ее киски – и это лишь завело еще больше. Боже, все это напоминало воплотившуюся жаркую эротичную фантазию – Женевьева не могла поверить, что делала это! Но чувствуя, как Дрю с каждым толчком терся о ее клитор, она ничего не могла поделать, кроме
– Дрю! – беспомощно застонала она, разрывая их поцелуй, когда почувствовала, как второй оргазм накатывал на нее. – О мой Бог, я кончаю! Ты заставляешь меня кончать так сильно!
– Вот так, детка – кончи для меня, – мягко прорычал он. – Кончи на мой член.
Грязные слова, произнесенные низким хриплым голосом, какого Женевьева не слышала у Дрю, до того как между ними начали зарождаться эти новые сексуальные отношения, толкнули ее через край. Она выгнулась к нему навстречу, а затем, низко застонав, почувствовала, как его толстый член пульсирует между внутренних губ киски, а что-то горячее и влажное брызнуло на ее живот.
Они вместе кончили, и было не важно, что говорил Дрю о том, что они не будут смешивать их личные и рабочие отношения, Женевьева знала, что ничего уже не будет между ними как раньше.
«Мы должна прекратить это, – поклялась она себе, – Должны вернуться к простому притворству. Все идет слишком быстро – стоит нам только пересечь черту, и мы оба пожалеем об этом, вернувшись на работу после Рождества».
А затем Женевьева отбросила эти мысли. Завтра, она прекратит все, что происходило между ними… завтра. А сейчас Джен просто хотела наслаждаться удовольствием, которое Дрю подарил ей, и забыть обо всем остальном.
ГЛАВА 7
– Итак, судя по всему, вчерашняя ночь у вас прошла немного лучше.
Доктор Филлипс с одобрением посмотрел на изображение на экране.
– Да, эм, думаю да.
Голос Женевьевы звучал тихо и смущенно, в то время как они смотрели на запись вчерашних ночных интимных упражнений.
Дрю, бросив на нее обеспокоенный взгляд, увидел, что, несмотря на полумрак в комнате, Джен покраснела. Что касалось его самого, то он считал, что наблюдать за восхитительно чувственными вещами, что они вытворяли с обнаженными телами друг друга, было возбуждающе – или было бы возбуждающе, будь они единственными, кто смотрел запись. Но доктор Филлипс был с ними, и Дрю мог бы сказать, что именно из-за этого Джен испытывала неловкость и смущение.
От него не скрылось то, что она расстроилась, и, сидя в другом конце комнаты от него, раздосадовано поправляла рубашку. Дрю разозлился. Чертов идиот Филлипс с его склонностями к вуайеризму!
– Слушайте, – сказал он, нахмурившись, – вы увидели достаточно, чтобы понять, что мы последовали вашим предписаниям, так почему бы нам сейчас не покончить с этим?
– Думаю, пока нет, – пробормотал Филлипс. – Однако мы немного ускорим процесс.
Быстро перемотав сцену в ванной,
– Боже!
Теперь щеки Джен горели ярким пламенем, и Дрю почувствовал потребность защитить ее, а в его горле зародилось собственническое рычание. Не раздумывая, он потянулся к ней и притянул ближе к себе. Сначала Женевьева напряглась, но потом, спрятала лицо у него на груди, словно не могла больше на смотреть на экран. Ее столь явное сокрушение разозлило Дрю еще больше.
– Сейчас же остановите это гребаное видео, – прорычал он Филлипсу. – То, что вы наблюдаете за нами, заставило Джен почувствовать себя действительно плохо, и, лично мне не нравится, когда другой мужчина смотрит на мою жену.
– Х-м-м, этот небольшой просмотр упражнений, видимо, открыл совершенно иную вашу сторону, Дрю, – пробормотал Филлипс, не остановив запись. – Ваше чувство собственничества и потребность защитить раскрылись в вас намного больше, чем во время нашего прошлого просмотра.
– На этой записи мы намного больше обнажены, чем на прошлой, – подметила Джен. Несмотря на то, что ее голос звучал приглушенно, слова были понятны.
– Для вас это проблема, Женевьева? Чувствовать себя обнаженной и уязвимой? Это было сложным упражнением для вас? – спросил Филлипс, указывая на экран, где Дрю облизывал и посасывал ее соски.
– Это… было нелегко, – призналась она, наконец, сев прямо, с пылающими щеками. – Но это тоже не просто.
– Смотреть? Или знать, что кто-то другой посмотрит? – допытывался Филлипс.
– И то, и другое. Любое. Выберите то, что вам нравиться больше, – выдохнула Женевьева, прикрыв щеки руками. – Пожалуйста, можем мы просто выключить это?
– Через секунду. Расскажите мне, почему это было трудно для вас? Мне кажется, что это связано с вашей уязвимостью. Вот здесь, например, – размышлял Филлипс, показывая на экран. – Я вижу, что вы держите руки над головой – почему вы делаете себя еще более уязвимой, чем есть на самом деле?
– Потому что я велел ей это, – огрызнулся Дрю, нахмурившись.
– О? И вы были готовы сделать то, что он сказал? – психотерапевт неодобрительно посмотрел на Женевьеву. – Не возражаете следовать его приказам?
– Дрю был… очень доминирующим в, хм, спальне.
Щеки Джен покраснели еще больше, и она бросила взгляд на Дрю, который разглядывал ее с интересом. Ему казалось, что женщина неплохо отреагировала на его доминирующую сторону – то, чего она, разумеется, никогда не встречала на работе.
– Как сейчас? – Филлипс выглядел заинтригованным. – И вам нравится, когда ваш муж доминирует, Женевьева?
– Я… – она бросила на Дрю еще один взгляд. – Да, – почти что прошептала Джен. – Это… Я, ох, никогда не была с мужчиной, который… который действовал бы так. Но я… ммм, мне нравится это.
– Очень интересно, – Филлипс сделал пометку. – Конечно, на работе, Женевьева, вы всегда должны все контролировать – говорить другим, что делать. Но в спальне, вы не возражаете подчиниться приказам Дрю, отдавая ему контроль – правильно?