Рождество хищницы
Шрифт:
– О да, миссис Уэллс, – пальцы девушки запорхали над клавиатурой. – Да, на днях мы получили подтверждение от самого мистера Соломона, – ее глаза сияли благоговением. – Каково это, работать с ним каждый день? Он настолько же красив в реальности, как и по телевизору?
– Ох, ну, он... – от несомненной лжи, поскольку Женевьева не чувствовала к боссу никакого притяжения, ее спас низкий, громкий голос, донесшийся из кабинета позади прилавка:
– Это Женевьеву Уэллс вы только что зарегистрировали, Марли?
– Да, сэр, ее, – отозвалась девушка, бросив быстрый взгляд
Женевьева вовремя подняла взгляд и увидела, как из дверей находящихся позади стойки офиса выходит высокий, сутулый мужчина, словно тролль из своей пещеры.
– Женевьева, я так рад вас видеть, – прогудел тролль. Вероятно, застрявший где-то в шестидесятых, с редкими седыми волосами и округлыми плечами, настолько высокий, что как ей казалось, постоянно должен был наклоняться, чтобы не задевать головой слишком низкие потолки и дверные косяки. На его большом бугристом носу сидела пара толстых очков в черной оправе, он поправил их пальцем, прежде чем протянуть руку.
– Ээ, тоже рада с вами встретиться, – сказала Женевьева, с запозданием осознав, что продолжает пялиться на мужчину. Она расплела их с Дрю пальцы и потянулась через стойку пожать руку тролля. – Извините, но мы знакомы? – спросила она, когда ее рука утонула в прохладном, но крепком рукопожатии. – Мы встречались на одном из семинаров для персонала? Я обычно езжу в ближайший к моему дому офис, но...
– О, нет, нет, нет, – мужчина покачал головой, и его смех загремел над головой, подобно грому. – На самом деле я новый сотрудник в «Идеальной паре». Я доктор Гай Филлипс, и Стюарт оказал мне любезность, назначив консультантом здесь, в «Сосновом раю».
– О, в таком случае, я слышала о вас много хорошего, – Женевьева сквозь зубы улыбнулась ему, желая, чтобы Филлипс, наконец, отпустил ее руку. Но он этого не сделал. Вместо этого он другой рукой накрыл ее руку сверху, точно удерживая ее в плену, и склонился через стойку, рассматривая лицо Джен.
– Я тоже много слышал о вас, Женевьева, и должен сказать, что Стюарт обеспокоен, очень обеспокоен тем, что ваши отношения с мужем разваливаются.
– Простите? – Женевьева возмущенно посмотрела на него. – Что? В смысле, почему? Почему он так сказал?
– Стюарт беспокоится о вас, – повторил Филлипс, приподнимая бровь. – Он говорил, что, возможно, и ошибался некоторое время назад. Он чувствует, что вы и ваш супруг нуждаетесь в коррекционной помощи. Только между нами, не думаю, что ваш выигрыш этой поездки в лотерее – чистая случайность.
Он снова разразился грохочущим смехом и сжал ее ладонь двумя руками. Женевьева уже начала считать доктора безжизненным придатком, вялой рыбиной, прикрепленной к ее руке, которую никогда не вернут.
– Коррекционная помощь, да? – Дрю приподнял брови и обнял ее за плечи. – Дженникинс и я и правда пережили не лучшие времена, ее бабушка заболела, к сожалению, но сейчас, между прочим, у нас все просто отлично.
Дженникинс? Это действительно зашло слишком далеко. Женевьева, правда, изо всех сил пыталась скрыть недоверчивое выражение на лице и удовольствовалась тем, что пнула своего ассистента в
Дрю сдавленно застонал и чуть сильнее, чем необходимо, сжал ее плечи. Невозмутимое выражение как будто приклеилось к его лицу, и Женевьева ощутила, как на ее губах застыла неестественная улыбка. Если бы только этот странный персонаж, Филлипс, вернул ей практически онемевшую руку! Но нет, он все еще был слишком занят, пристально вглядываясь в ее лицо, словно анализируя каждое движение, и не торопился отпускать ее руку.
– Значит никаких проблем, да? Вы уж простите, но я даже не знаю вашего имени, мистер Уэллс.
– Чарльз, – сказал Дрю, и в то же время Женевьева произнесла:
– Дрю, – пока они смотрели друг на друга, горячий румянец разливался по ее лицу. – Ээ... на самом деле его зовут Чарльз Дрю Уэллс, но я всегда называю его Дрю, – объяснила она, стараясь скрыть свою оплошность.
– Ну, пусть тогда будет Дрю. Или это его личное имя только для вас двоих? То, что вы используете, когда занимаетесь любовью? – Филлипс приподнял кустистые брови цвета соли с перцем, и Женевьева едва не подавилась.
– На самом деле во время занятий любовью она называет меня «папочка», – соврал Дрю с совершенно непроницаемым лицом. – Так что вы можете спокойно называть меня Дрю, нет проблем.
О Боже, «папочка»? Женевьева пнула его еще раз, но он смог увернуться. К сожалению, Филлипс принимал все, что они говорили, за чистую монету.
– «Папочка», да? – нахмурившись, он пристально посмотрел на нее, сузив глаза за толстыми линзами очков. – Возможно, в вас скрыт комплекс Электры, тогда...
– Мой ассис... э-э-э, муж обманывает вас, – Женевьева заехала Дрю локтем под ребра. – Он такой шутник. На самом деле в первую очередь именно чувство юмора и привлекло меня в нем, – она думала, что последняя часть ее монолога вышла особенно блестящей, но, казалось, Филлипс обеспокоился.
– Странно, что вы сказали это, Женевьева, потому что вы, кажется, не получаете удовольствия от маленьких шуток Дрю вообще, – он снова приподнял густые брови. – Более того, от его чувства юмора вы напрягаетесь, а не расслабляетесь.
– О, ну, я... – начала оправдываться Женевьева, но Филлипс покачал головой.
– Я видел такое раньше, в длительных отношениях, когда пустяковые, ласковые и интимные шутки между партнерами вызывали не веселье и близость, а только раздражение. Я бы сказал, что у нас много работы впереди. Не желаете проследовать за мной в вашу комнату?
– Желаем, – спокойно сказал Дрю, прежде чем Женевьева успела ответить. – Если не возражаете, верните моей жене ее руку?
– Хм? – Филлипс недоуменно посмотрел вниз, казалось, не осознавая, что продолжал сжимать руку Женевьевы между двумя своими огромными ладонями. – Ох, мои извинения, Женевьева. Просто я так сосредоточился на вас. Стюарт сказал, что вы очень ценный сотрудник, и ему не хотелось бы потерять вас. Итак, как вы поняли... – он улыбнулся Женевьеве и снова поправил очки на переносице. – Я здесь, чтобы помочь вам сохранить ваш брак и карьеру.