Рождество или Библия волшебника
Шрифт:
— Как-то резко ты покоровел, — Мишка надевал шорты.
— Много внимания уделяешь мне. Я ведь и влюбиться могу, — заржал Кирилл.
— Иди в задницу, пень, — заржал Мишка, и товарищи отправились по асфальтированной дороге в деревню. Та располагалась в пяти километрах от озера, и под палящим солнцем идти было крайне сложно.
Как по волшебству, облако закрыло палящие лучи, и возвращение в деревню Жиробасово стало намного приятнее.
— Да. Я хорошо помню этот момент, — произнёс Кирилл, — до самой деревни солнце не появиться.
— Гидрометеобюро
— Я тебя люблю.
— Да ну иди в задницу, ты меня достал!
— Признайся, ты ведь меня тоже любишь, — Кирилл хихикал, дразня друга.
— Да! Обожаю тебя! Каждая веснушка и каждый рыжий волос моей головы любят тебя. Ты доволен?
— Я… я…, — он сделал вид, что заикается. Мишка остановился, показав вопросительно на своего друга указательным пальцем. — Это шутка. — Кирилл положил руку на Мишкино плечё. Тот уже устал отбиваться.
Мимо проезжали забрызганные после вчерашнего дождя легковые автомобили, в сторону озера направлялись незнакомые ребята. А друзья продолжали идти босиком по горячему асфальту.
Дул приятный летний ветерок, практически не приставали осы.
— Ты слышал, Виола Данелли пропала? — заговорил Мишка.
— Кто такая?
— Любимая писательница моей мамы. Писала мистические романы. Сегодня по радио сказали, когда ты зубы чистил.
— Ну и что с того? Ну, пропала, так пропала… Она же не умерла… Может её фанат выкрал с целью выкупа…
— Непривычно слышать твой голос. Я ведь привык сам всегда говорить.
— А я привык тебя слушать. Но теперь буду иногда поддакивать. Хорошо?
— Хорошо. Так вот. Виола Данелли…
— …да что ты заладил с этой дамочкой? — перебил друга Кирилл.
— Ничего, — обиделся Мишка и убрал руку товарища со своего плеча.
До самой деревни ребята шли молча, ни разу не посмотрев друг ругу в глаза.
— Прости меня, — произнёс Кирилл, когда на горизонте появились первые домики.
— И ты меня прости. Просто непривычно, что ты выражаешь своё мнение. Хотя каждое мнение имеет право на жизнь.
— Я тебя люблю, — Киря обнял Мишку, и те уже радостные продолжили путь.
Домик Мишкиной бабушки, где и отдыхали ребята, находился в центре деревни Жиробасово. Жили здесь не очень приветливые люди, поэтому ни с кем они не общались. Каждый жил своей жизнью, а встречались только на рынке, куда приезжали продавцы из всей округи. Можно было легко определить, кто из покупателей приезжий, ведь местные жители предпочитали даже не здороваться.
Кирилл сразу обратил внимание на то, что из окон выглядывают недоброжелательные лица, шпионя за прохожими. Чувствовать себя комфортно можно было только в самом доме бабы Нюры.
— Мы пришли, — крикнул Мишка своей бабушке, когда ребята вошли во двор, где росли шикарные красные розы, закрыв за собой калитку высокого забора.
— Ну,
— Твоя очередь нести воду, — сказал своему другу Мишка, отправившись мыть руки у самодельного поливного прибора.
Как же нравилась деревенская жизнь Кириллу. Ни суматохи, ни муравейника из людей, вечно опаздывающих на работу. Никакого городского транспорта, стоящего в многочасовых пробках. А после АйсГрада, где температура на улице стояла минусовая, Жиробасово казалось раем.
Кирилл набрал из колодца воду. Ведро, которое прежде казалось тяжёлым, в руках парня было лёгким, даже детским и игрушечным. Он вошёл в дом и, проходя возле зеркала, остановился. На него смотрело его же отражение. Но непривычное. Не похожее на его воспоминания о прошлом. Парень не предал этому значения, тем более отражение было намного привлекательнее того, о чём он всегда мечтал. Сильные руки, спортивный торс, накачанные ноги — Ева Астахова постаралась на славу. Возможно, его вернули назад, чтобы он прожил счастливо последние пять лет его жизни? А потом что-то изменится, и он не попадёт в странную зимнюю страну, не поставит под сомнение способности Доброслава и тому не придётся сгорать?
— Кушать, — донеслось из кухни. Эти слова вернули Кирилла в новую реальность.
— Иду! — ответил он, рассматривая свои плечи. Кровавые раны, превратившиеся в корки, пекли. — Ожог солнца.
Любая еда в деревне казалась Кириллу сказочной. Даже вода была со сладковатым привкусом. Интерсено, он останется здесь надолго? В столицу так не хотелось возвращаться.
— О чём думаешь? — Мишка намазывал свой блин сгущёнкой.
— О зиме, — признался друг.
— Ты что, по школе соскучился? — произнёс он с полным ртом.
— Школа? Фу…
— От неё никуда не денешься, — подытожил рыжий товарищ. — А сейчас доедай, и пойдём корову заберём с пастбища.
Незаметно наступил вечер. Мишка уже без задних ног лежал в кровати, а Кирилл переключал старенький телевизор в поисках чего-то интересного. Под люстрой жужжала зёлёная муха, а у фонаря, висящего над крыльцом, — ночные бабочки.
— Ну… не спи, — Кирилл сел возле своего друга, и начал его тормошить.
— Ууу, — заворчал Мишка, перевернувшись на живот.
— Давай вставай, — залез на него друг и принялся дёргать за плечи.
— Отстань…
— Давай-давай, — Кирилл залез на товарища теперь уже и с ногами, — пойдём гулять.
— Какое гулять? — уткнулся Мишка в подушку, — я устал, я спать хочу…
— Бубубу, — дразнился Киря, — хватит ворчать.
— Как ты мне дорог, — тот сбросил с себя своего друга и открыл глаза.
— Я тебя тоже люблю, — ржал Киря, упав на пол. За ногу он стащил Мишку с кровати, и уже через минуту они оба лежали на полу. Один из них ворчал и ругался.