Рождество с неудачниками
Шрифт:
— Придут вместе со счетами за электричество и выплатами за кредит, — с удовлетворением пробормотал он, запихивая открытки со снеговиками в ящик стола. Потом развел огонь в камине, устроился в кресле под пледом и задремал.
Вечер на Хемлок-стрит выдался беспокойный. У дома Крэнков одна певческая группа с оркестром сменяла другую, все без исключения восславляли Рождество. К ним то и дело присоединялись соседи, захваченные царившим здесь весельем. В какой-то момент хор из клуба «Лайэнс» вдруг грянул «Мы хотим снеговика».
Появились
Потом вдруг образовалась группа поддержки. Явилась Триш Трогдон и начала угощать горячим какао ребятишек, а ее муж Уэс организовал перед домом Крэнков митинг и строго следил за тем, чтобы каждый мог высказать свое возмущение. Выкрики спикеров смешивались с песенками вроде «Джингл беллз» и «Снеговик пришел с мороза» до тех пор, пока их не заглушил настоящий хор, прибывший пропеть свои гимны у дома Крэнков. И наиболее популярным в тот вечер произведением оставалась песенка про снеговика.
В доме Крэнков царила тишина и полная тьма, двери надежно заперты. Нора была в спальне, прикидывала, что взять с собой в поездку. Лютер сидел в подвале и пытался читать.
Глава 12
Канун Рождества. Лютер с Норой проспали почти до семи часов утра, их разбудил телефон.
— А можно поговорить со снеговиком? — пропищал в трубку детский голосок. И не успел Лютер выругаться в ответ, как на противоположном конце линии повесили трубку. Однако он умудрился выдавить усмешку, затем вскочил с кровати, похлопал себя по плоскому животу и сказал:
— Острова взывают к нам, дорогая! Давай собираться.
— Только сначала принеси мне кофе, — сонно пробормотала Нора и еще глубже зарылась в одеяла.
Утро выдалось холодное, небо сплошь затянуто облаками. Шансы, что на Рождество пойдет снег, составляли пятьдесят на пятьдесят. Лютеру, естественно, вовсе не хотелось снега. Нора сразу затоскует, у нее испортится настроение, как только в воздухе закружат белые снежинки. Она будет страдать от ностальгии, ведь выросла в Коннектикуте, где, если верить ее словам, на Рождество обязательно выпадал снег.
К тому же Лютер не хотел, чтобы снежные заносы и сплошная облачность помешали их завтрашнему отлету.
Он стоял у окна, перед которым обычно ставили елку, пил кофе, оглядывал лужайку перед домом, желая убедиться, что шайка маленьких вандалов под предводительством Спайка Фромейера ничего не испортила. Поглядывал и через улицу, на дом Шёлей. Мрачное все же место, несмотря на лампочки и украшения. Там находятся Уолт и Бев, тоже, наверное, пьют сейчас кофе, бродят по комнатам. И оба знают, но не говорят о том, что это, возможно, их последнее Рождество вместе. На секунду Лютер даже пожалел, что отказался от Рождества, но быстро взял себя в руки.
Рядом, у Трогдонов, дела обстояли совсем по-другому. Они следовали старой
Разные бывают подходы к этому празднику.
Итак, Трогдоны уже проснулись и разворачивают целые горы коробок и пакетов с подарками. Лютер видел движение вокруг елки и знал, что, перед тем как родители начнут заносить в фургон коробки и сумки, в доме поднимется восторженный и оглушительный детский визг. Это был отвлекающий маневр. Заманить ребятишек в фургон было куда легче после того, как они получат такие замечательные подарки от Санта-Клауса. Но до того, как начнут задавать бесчисленные вопросы, каким именно образом пробрался к ним в дом Санта-Клаус.
А в целом на Хемлок-стрит царила благодатная тишина, улица замерла в предвкушении праздника.
Лютер отпил еще кофе и надменно улыбнулся привычному миру. Типичному утру типичного кануна Рождества. Обычно в это время Нора вскакивала с постели на рассвете и хватала два длинных списка. Один предназначался для нее, другой — для него. К семи Нора уже ставила индейку в духовку, дом сверкал чистотой, столы в гостиной были накрыты для праздничного обеда. А ее несчастный и нерасторопный муж пробирался сквозь джунгли городского движения — ехал со списком за последними покупками. С самого утра они принимались орать друг на друга, начиналось это в доме, продолжалось по мобильному телефону. Он вечно что-то забывал, и его отправляли в магазин снова. Иногда Лютер даже разбивал или ронял что-то, и тогда вообще едва не наступал конец света.
Хаос и кошмар. Потом, около шести вечера, когда Крэнки были вымотаны вконец и обоих уже тошнило от этих праздников, начинали собираться гости. Сами гости тоже были вымотаны этой предпраздничной вакханалией, но старались держаться. И приходили с твердым намерением получить удовольствие.
Рождественская вечеринка в доме Крэнков некогда начиналась с дюжины или около того друзей, которых угощали холодными закусками и выпивкой. В прошлом году они приняли и накормили до отвала человек пятьдесят, не меньше.
Улыбка на лице Лютера стала еще шире. В доме тихо и спокойно, дел никаких, кроме как положить в чемодан несколько вещей и приготовиться к отъезду.
Завтракали они поздно, безвкусной овсянкой на воде и йогуртом. Чтение газеты прошло благополучно, без особых комментариев. Нора держалась отлично, стараясь не вспоминать о прошлых рождественских праздниках. Она делала вид, что с нетерпением ждет поездки.
— Как думаешь, у Блэр все хорошо? — все же не выдержала она.
— У нее все отлично, — ответил Лютер, даже не подняв от газеты глаз.