Рождество с тобой (сборник)
Шрифт:
Я дрожала от холода, но, понемногу потягивая какао, постепенно стала согреваться. Когда Дженсен проскользнул и встал за мной, удерживая руки на моей талии, я почувствовала спиной тепло его тела, проходящее сквозь наши куртки. Я попыталась сосредоточиться на речи мэра, но это было невозможно. Все, о чем я могла думать, все, на чем я могла сосредоточиться, – большой палец Дженсена, неторопливо рисующий круги на моем бедре.
Вокруг нас пары, компании друзей и семьи с волнением наблюдали за волшебным моментом, знаменующим начало обратного отсчета до Рождества. Легко было раствориться во
— Пять, четыре, три, два, один, — слышала я выкрики толпы, а затем завораживающее сияние, по меньшей мере, тысячи огней осветило городскую площадь. Как раз в этот момент ледяная снежинка упала мне на нос, и я подняла лицо вверх, чтобы посмотреть, как они кружатся, падая с неба, и отдалась умиротворению момента. Я даже не заметила, как оказалась в объятиях Дженсена. Это было так естественно – он и я рядом, его руки на мне.
— Красиво, правда? — спросила я.
— Точнее не скажешь, — ответил он тоном, заставившим меня поднять на него глаза. Я предполагала, что Дженсен увлечен созерцанием снега, как и я, но он смотрел не на снежинки и огни. Его глаза смотрели на меня, и так пристально, что я вздрогнула.
— Хочешь уйти отсюда? Мы можем отправиться на ужин, — наклонившись к моему уху, прошептал он.
Его теплое дыхание коснулось моего лица, и я кивнула в знак согласия, пытаясь заставить свой затуманенный желанием мозг работать над формированием осмысленных предложений.
Толпа восхищалась Сантой, который только что прибыл в роскошных санях, и было трогательно слышать восхищение и восторги детей, в сутолоке пытающихся получить лучший вид. Выбросив пустой стаканчик в мусорное ведро, я последовала за Дженсеном, который шагал, прокладывая нам путь через толпу. Когда я немного отстала, он повернулся и взял меня за руку, чтобы я не потерялась.
И даже после того, как мы выбрались, наши руки оставались соединенными, пальцы были тесно переплетены, и его большой палец поглаживал мой. Я не могла вспомнить, чтобы когда-либо держалась с кем-то за руки. Меня глубоко поразило, что такой простой акт может быть столь особенным, полным интимности, и при том дающим понять, что между вами пролегли невидимые узы. Я не шла на контакт с людьми. Вообще. Когда они смотрели на меня, то видели то, что хотели видеть. В некоторых случаях видели то, что я сама позволяла. Но Дженсен узнал про настоящую меня, и все же ему хотелось держать меня за руку. И мне хотелось этого. Так сильно, что я не хотела отпускать его от себя.
Наша прогулка была довольно долгой, и я шла за Дженсеном, расслабившись и не особо заботясь, куда именно мы направляемся. С ним я готова была следовать и на край света, лишь бы быть вместе. Так Дженсен меня и вел, пока мы не вошли в двери гриль-бара «Ворчуны». Я заметила в баре отца, здесь он был завсегдатаем; склонившись над своим пивом, он оживленно разговаривал с незнакомым мне человеком. Я отчаянно захотела остаться незамеченной. Как только отец увидит Дженсена, то сразу нацелится на него как на источник наживы, и будет лишь вопросом времени попытка использовать меня для шантажа и манипуляций.
— Послушай, я передумала насчет ужина. Мы можем просто уйти, пожалуйста? — попросила я, потянув Дженсена за руку.
— Но почему? Здесь еще свободно, и не так много людей. Если мы, не теряя времени, сядем за стол, то успеем поесть и уйти до того, как начнется столпотворение, — предложил он.
Я знала, что начав пререкаться, мы только привлечем к себе внимание, поэтому с тяжелым сердцем вытянула руку из его ладони и вышла обратно на улицу. Через несколько секунд я услышала тяжелые шаги позади себя, но не замедлилась, игнорируя мольбы Дженсена подождать его.
В конце концов он подбежал ко мне и схватил за плечи, заставляя остановиться.
— Поговори со мной, — умолял он. Именно его мягкий тон удивил меня. На месте Дженсена я бы просто ушла. Как только он терпел мою грубость в ответ на его доброту, резкую смену настроения, с теплого и дружелюбного на холодное и невоспитанное.
— Здесь мой отец. Да, тот, который так хорошо научил меня вытягивать бумажники. В данный момент он спускает на выпивку деньги, которые ему удалось выманить у своей последней жертвы, и я не хочу, чтобы ты стал его следующей целью, — призналась я, сгорая от стыда и не в силах поднять глаза. — И, честно тебе скажу, я не хочу, чтобы ты начал смотреть на меня по-другому, – а ты будешь, уж поверь – как только узнаешь, от какой гнилой яблони я уродилась.
— Знаешь, моя мама любила говорить, — начал Дженсен, заправляя прядь волос мне за ухо, — навоз может неважно пахнуть, но растут на нем самые яркие цветы. Я думаю, так она пыталась сказать мне, что независимо от того, насколько пропащим был мой отец, это не значило, что я тоже стану таким. Думаю, то же самое можно сказать и о тебе.
— Твоя мама, похоже, умная женщина, — улыбнулась в ответ я.
— Да, и я рад сообщить, что все признаки ума и гениальности передаются по наследству, — подмигнул он, и я засмеялась.
Я чувствовала себя так глупо из-за того, что чуть не расплакалась, но я не могла не злиться на папу, что, в дополнение к его длинному списку проступков, он умудрился невольно испортить мое свидание.
— Послушай, не знаю, как ты, а лично я умираю с голоду. Почему бы тебе не подождать в машине, включив в салоне отопление, а я вернусь и посмотрю, есть ли у них в меню еда на вынос? — предложил Дженсен.
— Звучит здорово, — ответила я на выдохе, с облегчением, что он так спокойно все воспринял.
Проводив и устроив меня с удобством в машине, как подобает джентльмену, он вернулся в бар и через пятнадцать минут был снова у машины с парой бумажных пакетов.
— Я не знаю, что это такое, но пахнет потрясающе, — сказала я, когда он забрался в кабину, присоединяясь ко мне. В салоне было тепло, и сейчас он наполнялся такими аппетитными ароматами, что у меня просто потекли слюнки.
— Подожди, ты еще не видела, что именно я заказал. Этот комбо на неделю погрузит нас в пищевую кому.