Рози – моя родня (с иллюстрациями)
Шрифт:
Рози до этой минуты мирно сидела возле сокрушенных ею столов. Небольшие ушибы с лихвой компенсировались тем, что она, как ей казалось, очутилась в слоновом раю. С обеих сторон она видела лужицы дивной пьянящей влаги, чередующиеся с съедобными островками из омаров, мороженого и мясных пирогов, чего ей прежде никогда не доводилось вкушать. И счастливая Рози протягивала хобот, пробуя разные яства и совершенно не обращая внимания на Адриана, который, все еще сидя на загривке своей подопечной, отчаянно пытался заставить ее встать. Все же она наконец вспомнила о приличиях. Эти радушные, добрые люди приготовили для нее такую дивную трапезу, что она была просто обязана чем-то развлечь их. И, подкрепившись добрым глотком шампанского, Рози стала перебирать в памяти трюки, приносившие столько радости зрителям во времена ее выступлений в цирке. Поразмыслив, она решила изобразить попрошайку.
Лучше бы она выбрала что-нибудь другое… К счастью, Адриан успел в последнюю секунду отскочить
Рози слегка удивилась. Сколько она помнила, трюк «попрошайка» ни разу не вызвал такого восторга. Перевернувшись на живот, Рози встала и обвела счастливым взглядом разоренный бальный зал. Она не сомневалась, что все по мере сил стараются участвовать в представлении. Адриан схватил серебряное ведерко с ледяной водой и опорожнил его над весело искрящимися свечками. Ему удалось потушить пожар, зато по всему залу поплыли облака едкого дыма. Леди Феннелтри, которую едва не хватил удар от ярости, схватила супруга за отвороты куртки и энергично трясла его – зрелище настолько захватывающее, что многие упавшие в обморок леди поспешили прийти в себя.
С точки зрения Рози, вечер удался на славу – ешь, пей и веселись вместе со всеми. Глотнув портвейна из протекающего мимо ручейка, она задумалась – не повторить ли номер «попрошайка», однако решила, что столь благодарная публика заслуживает хоть какого-то разнообразия, и попыталась встать на голову. Эта попытка оказалась такой же неудачной, как предшествующая, и Рози шлепнулась на бок. После чего некоторое время полежала, икая и спрашивая себя, какую ошибку допустила.
И надо же было музыкантам решить, что настало самое время снова начать играть. Развернувшееся внизу столпотворение сильно их озадачило. Старые верные слуги, они не считали себя вправе осуждать поведение его светлости, но зрелище того, как их светлости, сцепившись друг с другом, изрекают слова, коим не место при великом стечении публики, подвигло их на веселый венский вальс. Откуда им было знать, что в цирке именно вальс был одним из коронных номеров Рози. Подхватив хоботом миловидную пухленькую блондинку, она принималась лихо кружить по арене. Лежа теперь на паркете, Рози услышала знакомую мелодию, и мысли ее направились по привычному руслу. С трудом поднявшись на ноги, она повела кругом мутным взором. И опять-таки надо же было так случиться, что первой в поле зрения слонихи оказалась леди Феннелтри.
В разгар замысловатого и отнюдь не лестного анализа генеалогического древа лорда Феннелтри, когда ее светлость успела дойти всего лишь до пятнадцатого века, она вдруг ощутила, что взлетает в воздух и описывает там круги, присущие, по мнению Рози, вихревому вальсу. Пронзительные вопли ее светлости слониха приняла за одобрительные возгласы и продолжала весело вальсировать. Она была очень довольна собой, убежденная, что никогда еще не танцевала так замечательно. Правда, несколько раз она падала, но ухитрялась при этом удерживать хоботом леди Феннелтри так, чтобы та не ушиблась. Сопровождаемая восхищенными и потрясенными взглядами зрителей, Рози как раз завершила полный круг по воображаемой арене, когда музыканты, сообразив вдруг, что они не столько успокаивают, сколько поощряют и подхлестывают слониху, перестали играть, чему Рози была только рада: и возраст уже не тот, и арена великовата, и леди Феннелтри тяжеловата. Заключив, что достаточно развлекла публику, Рози в завершение номера положила обомлевшую леди Феннелтри на олений окорок, четырнадцать бутылок шампанского и остатки лосося и, гордо подняв хобот, издала громкий, надменный трубный звук. Действие сего звука на публику было мгновенным и интересным. Гости решили, что чудовище, отведав крови леди Феннелтри, сейчас пойдет на них в атаку. В панике они рассыпались по залу, точно зайцы, и так уж странно действует человеческое сознание в критические минуты, что кое-кто побежал прямо к Рози, а не в другую сторону. Среди них, развив вполне приличную для своей комплекции скорость, оказался и егермейстер из Монкспеппера. Легкий хмель не помешал Рози узнать его, и она расплылась в улыбке – разве не этот самый человек помог ей исполнить свой номер тогда на лугу? Радостно взвизгнув, она живо поймала его на бегу и вскинула хоботом вверх. Боясь, что егермейстера постигнет та же судьба, что леди Феннелтри, Адриан посчитал необходимым вмешаться.
– Рози! – крикнул он, заглушая нестройный шум. – Отпусти его!
Рози удивилась – номер ведь только-только начался. У нее было задумано в качестве, так сказать, завершающего штриха посадить его на балкон к музыкантам. Однако Рози уже порядком устала,
– Дружище, – сказал его светлость, – боюсь, вы были правы. Мы в самом деле просчитались.
Глядя на полное разорение в зале, на истерически кричащих гостей, на леди Феннелтри, чья голова покоилась на лососе, на лежащего без сознания – возможно, мертвого? – егермейстера из Монкспеппера, Адриан не видел причин возражать его светлости.
Глава девятая
ПОБЕГ
Впоследствии Адриан так и не мог толком вспомнить, каким образом ему удалось невредимым покинуть Феннелтри-Холл. Память подсказывала, что они с лордом Феннелтри вместе сумели вытащить Рози из разоренного бального зала и отвести в конюшню. Помнилось, как лорд Феннелтри сказал, что, взвесив все «за» и «против», пришел к выводу, что Адриану и Рози следует «ускользнуть», прежде чем леди Феннелтри или монкспепперский егермейстер (или оба) придут в себя. Вскоре Адриан и Рози уже шагали по озаренной луной аллее, сопровождаемые стуком разноцветной двуколки. Страдающая похмельем, сонная Рози скорбно вздыхала, размышляя о своих неразумных действиях, следствием которых явилась головная боль. У Адриана тоже болела голова, но по другой причине. Ему не терпелось как следует отчитать Рози, однако он спешил уйти подальше от гнева леди Феннелтри, а потому энергично подгонял слониху. Хотя царила чудная ночь, светила полная луна и звездное небо напоминало расшитую бисером росы паутину, было холодно, так что быстрый шаг помогал обоим согреться.
Три часа спустя Адриан посчитал, что до утра они могут чувствовать себя в безопасности, однако ему хотелось найти место, где можно было бы укрыться на весь следующий день, ибо он знал, что леди Феннелтри особа решительная, и не сомневался, что она не успокоится, пока он и Рози не будут пойманы и доставлены обратно в Феннелтри-Холл. Тогда как сейчас ему меньше всего на свете хотелось бы побеседовать с ее светлостью.
Дорога петляла среди полей и зеленых рощ, в такой местности не очень-то укроешься. А затем, с недовольством отметил Адриан, началась вересковая пустошь, где не то что слона, собачку было бы негде спрятать. Он продолжал движение, уповая на то, что за пустошью вскоре пойдет лес, однако она становилась все шире, и на рассвете его взгляду предстал безбрежный пурпурно-зелено-бурый гладкий ковер из сухого вереска, который словно охватило пламя, когда взошло солнце. Тонкие пряди марева над вереском и утесником сплетались вместе, образуя прозрачные завесы, и они с каждой минутой сгущались, пока все кругом не окутал серый туман. За десяток шагов уже не было видно Рози, но Адриан не сомневался, что солнце, поднимаясь, развеет туман, а потому решил устроить привал и перекусить. Отведя Рози с двуколкой в ложбину, он достал котелок и развел костер. Приготовил себе чай и бутерброды с сыром, предложил Рози несколько буханок сухого хлеба. Слониха пренебрежительно перевернула их ногой несколько раз, потом глубоко вздохнула и, подойдя в багажнику двуколки, опустила хобот на бочонок с пивом. Тут Адриан впервые с начала их знакомства вспылил. Вскочив на ноги, подбежал к Рози и изо всех сил ударил ее по хоботу. Удивленная столь враждебной выходкой своего божества, она попятилась и взвизгнула так, будто он и впрямь сделал ей больно. Как тут не обидеться – Рози всего-то хотела смочить пересохшую глотку и малость умерить головную боль, а этот Адриан почему-то взбесился.
– Не подходи к пиву, ты… ты… проклятая слониха, чтоб тебя! – прорычал Адриан. – Тебе бы только напиться, чертова образина!
Накрыв бочонок одеялом, он вернулся к костру и сел перед ним на корточки, мрачно поглядывая на Рози.
– Сдается мне, ты не успокоишься, пока не прикончишь меня совсем, – саркастически произнес он. – Мало того, что вторглась в мою жизнь и расстроила ее, ты еще распугала половину лошадей в городе, терроризировала охотников из Монкспеппера и едва не убилаих егермейстера, после чего учинила разгром в одном из самых величественных поместий Англии, затеяла танцевать, держа хоботом леди Феннелтри, словно какую-нибудь жалкую циркачку. Небось за твою поимку уже объявлена крупная награда. А какой ущерб ты причинила – да один только канделябр стоил не меньше полутораста фунтов! А тебе хоть бы что! Чувствуешь хоть капельку раскаяния? Какое там!У тебя одно на уме – как бы еще надраться.