Розовое дерево
Шрифт:
Бетси облизала губы.
— Я хочу пить, — неожиданно попросила она. — Здесь очень жарко. Сказочной Королеве тоже жарко. Ты же знаешь, она не любит приходить днем.
— Джонатан, она бредит! У Алана такое было после его травмы. Он вот так же бормотал всякие невероятные вещи.
Джонатан повернулся к Миллисент.
— Ее лихорадка может так усилиться, что … — Он резко замолчал и бросился к выходу.
— Побудь здесь! Я за доктором. Это уже, должно быть, не простуда…
Миллисент кивнула. Она вся сжалась от страха. И чтобы унять его, ходила взад и вперед по комнате. Где-то внизу хлопнула дверь за Джонатаном.
Миллисент намочила полотенце и положила Бетси на лоб, заставляя себя быть спокойной и уверенной, как всегда. Истерика еще никогда и никому не сослужила добрую службу и не помогла. А она, Милли, должна сейчас помочь Бетси.
Бетси открыла глаза и улыбнулась.
— Привет, — хрипло произнесла она. — Мне жарко, мисс Милли.
— Я знаю, дорогая. И пытаюсь сделать все, чтобы тебе стало легче.
— Спасибо. — От этой вежливой благодарности Милли чуть не заплакала. Было так необычно слышать это от слабой, горящей в лихорадке девочки. По крайней мере, в этот момент она перестала бредить.
Но скоро Бетси вновь начала говорить бессмысленные, несвязные слова, и когда пришли доктор и Джонатан, она забылась чутким, болезненным сном. Доктор Мортон стал осматривать ее, а Милли и Джонатан ждали в другом углу комнаты. Лицо Джонатана было такое испуганное, что Миллисент инстинктивно взяла его за руку. Он в ответ благодарно сжал ее руку.
— Я благодарю Бога, что ты здесь, — прошептал он. Миллисент кивнула. Все, что было между ними, ее решение остаться с Аланом — ничего это сейчас не имело значения. Она была нужна Джонатану. И она сделает все, чтобы помочь ему.
Доктор Мортон повернулся и с хмурым видом направился к ним.
— Бетси стало хуже, — тихо сказал он. — Это была ужасная зима. Так много болезней. — Он вздохнул и посмотрел на Джонатана. — Боюсь, у Бетси пневмония.
— Пневмония… — хмуро повторил Джонатан. Врач стал говорить, что нужно делать, но Джонатан прервал его:
— Минутку, доктор! Что вы говорите? Бетси грозит опасность? Она может… — Он остановился, не в силах произнести вслух эти слова.
— Пневмония — серьёзная болезнь, мистер Лоуренс, и я не буду вам лгать. Однако это не значит, что Бетси умрет. Она молодая и здоровая. У нее есть все, чтобы выздороветь. Но сегодняшняя ночь и следующий день будут кризисными. Вам нужно очень внимательно и очень осторожно ухаживать за ней. — Он повернулся к Миллисент. — Вы многое умеете делать. Не давайте ей переохлаждаться. Ей нужно как можно больше пить: высокая температура иссушит ее. И еще ей будет трудно дышать. Девочке нужно придать полулежачее положение. А пар увеличит влажность воздуха и облегчит ей дыхание.
Он объяснил, как сделать тент, удерживающий пар.
Миллисент кивала. Ее парализовал страх, и при взгляде на Джонатана она поняла, что и с ним происходит то же самое.
Когда ушел доктор, Милли спустилась вниз вскипятить воду, а Джонатан стал развешивать простыни на
Сделав это, они отступили на шаг назад. Теперь им больше ничего не оставалось, кроме как ждать. Миллисент повернулась и пошла к лестнице.
— Нет, постой! — Джонатан схватил ее за запястье. Миллисент удивленно обернулась.
— Не уходи, — тяжело дыша, произнес он. На лице его застыли боль и решимость. — Останься со мной… хоть ненадолго. Ты мне нужна именно сейчас.
Миллисент какое-то время непонимающе смотрела на него.
— О чем ты говоришь? Куда, по-твоему, я иду?
— Домой…
— Джонатан Лоуренс! Вы действительно думаете, что я могу уйти в такую минуту? Спокойно пойти домой, оставив вас с Бетси?
— Я не знаю… Тебя же ничего не связывает с нами…
— Кроме моего сердца, — быстро ответила она. На его лице отразилась сразу целая буря эмоций, он подошел к ней, притянул к себе и крепко обнял.
— О, Боже, Миллисент, я люблю тебя! Ты так мне нужна. Что же мне делать? Что, если… что, если я потеряю ее, как Элизабет? У меня не останется никого…
— У тебя есть я…
— Так ли это?
Миллисент поняла, как нелепы были ее слова. Разве она с Джонатаном? Она сама отвернулась от него несколько месяцев назад. И не надо было удивляться тому, что он подумал, будто она собралась сейчас уходить домой. Она ведь давно оставила его и Бетси. Милли вдруг ясно и отчетливо осознала: какую боль она причинила ему, какое право имела пожертвовать и его жизнью тоже?
— Прости… — Голос ее охрип от подступивших слез. — Мне так жаль! Я не хотела делать тебе больно. — Она посмотрела ему в глаза. — Я никогда не уйду, пока Бетси не станет лучше. Обещаю — я буду здесь, рядом с тобой.
— Спасибо. — Не выпуская Милли из объятий, он поцеловал ее в волосы.
— Я же и не думала уходить, — мягко произнесла она после недолгой паузы. — Просто хотела пойти на кухню вскипятить еще воды и приготовить нам с тобой кофе. Боюсь, эта ночь будет долгой…
— Да, да, — Джонатан отпустил ее и отступил назад. — Конечно, иди.
Она направилась было вниз, но потом остановилась и, повернувшись, взглянула на Дхоиатаиа. Он неподвижно стоял у кровати дочери и грустно смотрел на лежащую в забытьи Бетси.
— С ней все будет в порядке, — твердо сказала Милли, и Джонатан обернулся на ее голос.
— Нет, правда, она выздоровеет! Я уверена в этом.
Джонатан грустно улыбнулся.
— Когда ты рядом, по-другому просто не может быть!
На кухне Милли поставила кипятиться новое ведро воды, а потом приготовила кофе. Она налила две чашечки и понесла наверх. Всю ночь они попеременно дежурили у постели девочки. Милли несколько раз подогревала воду в тазу под тентом, принося с кухни один за другим кипящие чайники. Когда стало очень жарко, а простыни намокли от горячего влажного пара, они сняли их. Позже, когда дыхание Бетси опять стало тяжелым и прерывистым, они снова повесили теперь уже новые простыни и опять наполнили таз кипятком. Им пришлось проделывать эту процедуру много раз за ночь.