Розы для богатых
Шрифт:
Она не предполагала, что Брайан приедет ее встречать, но он стоял около «роллс-ройса». Как только она вышла из самолета, он направился к ней, вдруг засмеялся и поднял ее высоко в воздух. В последнее время она редко смеялась, но, поглядев вниз на мужа, не смогла удержаться от глуповатого хихиканья.
Отэм не успела даже перевести дыхания, а Брайан уже подозвал Джеймса, чтобы тот забрал багаж, и усаживал ее в машину. Он крепко обнял жену, ткнувшись лицом ей в шею:
– Черт, как же я по тебе соскучился! В постели без тебя было так одиноко.
– Ах, – проворковала она. – Наверно,
– Точно. Как будто ее в крапиву завернули.
Она снова захихикала и прижала Брайана к себе. Отэм вспомнила свою недавнюю встречу с Ллойдом.
Оба мужчины были сильными, могущественными и упрямыми. Если Ллойд решил мстить, то могла разгореться нешуточная битва. Не старомодный мордобой, а настоящая схватка двух сил.
Брайан отстранился и как-то странно посмотрел на нее:
– Ты дрожишь.
Отэм поглядела на свои руки, на подрагивающие длинные изящные пальцы. Она уже так привыкла к этой дрожи, что почти перестала замечать ее.
– Это просто от возбуждения. Так приятно возвращаться домой.
Однако до тех пор пока машина не повернула на дорожку к Дому Осборнов и среди дубов во всем своем величии не показался старинный особняк, она не осознавала, насколько это действительно прекрасно – оказаться снова дома. Она думала о Доме Осборнов как о своем доме, потому что в какой-то момент он и вправду стал для нее домом. За эти месяцы Отэм, против собственного желания, пустила здесь корни, и пустила глубоко.
Они с Брайаном ждали, когда Джеймс занесет в дом чемоданы, сумки и пакеты. Когда шофер несколько раз сходил туда и обратно, Брайан взглянул на жену с лукавой улыбкой:
– Ты будешь одета лучше всех толстух города.
– Ты не поверишь, но это главным образом детские вещи. – Отэм повернулась на сиденье и изумленно посмотрела на него. – Просто невероятно, что этим маленьким существам столько всего нужно. Правда, кое-что я купила просто потому, что не могла преодолеть соблазн.
– Ну разумеется. – В его голосе звучали одновременно веселая насмешка и гордость.
Брайан помог ей выйти из машины, словно беременность превратила Отэм в драгоценную фарфоровую статуэтку.
– У меня через пятнадцать минут назначена ветреча, но мы увидимся за обедом. – Брайан вернулся к машине и серьезно посмотрел на нее. – Пока тебя не было, я пережил несколько неприятных минут. Сам не знаю почему, но я все время вспоминал о мужчине с яхтой. Ты с ним виделась?
– Да, я видела его, и мы говорили. Вот и все.
– Как его зовут?
– Потом скажу.
Она повернулась и вошла в дом, прежде чем он успел задать ей еще вопросы, и прошла к себе в комнату. На пороге помедлила, глядя на дверь рядом с ее дверью. В этой комнате постоянно убирались, но Отэм заходила туда только один раз. Ощутив какой-то странный порыв, она повернулась и медленно вошла в бело-голубую детскую, где некогда спали Брайан и многие другие Осборны.
Комната была просторной и веселой. Возле окна стояла старинная латунная колыбель, окаймленная сине-белыми оборочками. Отэм взяла подушку и прижала ее к груди, покачивая колыбель взад-вперед. Комната, казалось, поджидала, когда младенец подрастет и перейдет в детскую кроватку
Эта комната, видение Брайана были такими добрыми и умиротворяющими, такими чистыми, что Отэм почувствовала себя изнутри черной, отвратительной и жестокой. Она ощутила, как часто застучало ее сердце, бросила подушку, выбежала из бело-голубой детской, из всей этой наполнявшей ее невинности и чистоты, ворвалась в свою комнату, подбежала к письменному столу и открыла ящик. Вот и коричневый конверт, в котором были заключены десять лет замыслов и борьбы, ненависти и отчаяния. Теперь она знала, что все это ни к чему. Она не могла этим воспользоваться. Не могла обратить в ущерб собственному ребенку.
Не колеблясь ни секунды, Отэм подошла к камину и, смяв, бросила конверт на решетку. Взяв с каминной доски спичку, чиркнула ею о кирпич и поднесла огонек к уголку конверта. Потом села в кресло и следила, как конверт превращается в пепел, а кассета, скручиваясь, плавится и становится пластмассовым шариком.
Глава 46
Узоры на стенах солнечной комнаты сверкали в лучах полуденного света. Отэм сидела у раскрытого окна и прислушивалась к звукам Дома Осборнов: едва слышному шуму газонокосилки, птицам, гнездящимся в ветвях дубов, нежному ржанию лошадей, голосу кого-то из прислуги... Она ждала Арти и думала над тем, что ему скажет. Лонни был его братом-близнецом, и у него были свои права на отмщение, но она начисто лишила Арти такой возможности.
Отэм видела, как конверт превратился в горстку черной золы. Когда последний язычок пламени вспыхнул и погас, Отэм поняла, что Лонни наконец обрел покой. Он навсегда останется с ней – прекрасное воспоминание, которое она вечно будет лелеять, и его уже не будут покрывать черные тени. Отэм почувствовала вдруг всеохватывающую радость, словно Лонни каким-то образом прикоснулся к ней, выйдя из места своего упокоения, и освободил ее от обещания, данного много лет назад. «Люблю тебя, сладкая. А теперь давай катись отсюда и живи спокойно».
Она прошла через комнату, взяла музыкальную шкатулку, сняла с пальца золотое колечко и положила его рядом с розами.
В солнечную комнату вошел Арти, и Отэм подняла глаза. Какой красивый мужчина. Легкая седина на висках лишь добавила ему очарования, а шрамы и хромота – загадочности. Арти всегда останется бродягой, очаровательным и вольным любителем приключений и женщин. Она испытывала к Арти какую-то особого рода любовь, но, с другой стороны, она любила всех мужчин в своей жизни. Бывали периоды, когда Отэм испытывала мимолетную привязанность даже к Дугласу.