Розы для богатых
Шрифт:
– Что случилось? – спросил Ллойд.
– Я обнаружила кое-какую важную информацию. Джордж питает слабость к женщинам, которые не состоят с ним в браке. Хомер очень любит – или любил – карты. Их обоих Дуглас серьезно предостерегал. Так что, вполне возможно, я просто теряю время. Но все равно попробовать нужно.
– Вчера ночью ты была очень расстроена. Что произошло?
– Ничего, – быстро ответила она. – Просто женское. Через несколько дней приедет Арти. Тогда мне полегчает. Я перестану чувствовать себя такой одинокой.
На другом конце
– Почему ты не в своей квартире?
– Краска, – ляпнула она первое, что пришло в голову. – У меня в квартире красят стены, и меня тошнит от запаха. – Она облокотилась на подушки и поспешила переменить тему: – Ты подумал над тем, о чем мы говорили вчера ночью?
– Да. Женщину, которую я имею в виду, зовут Джинджер Олсон. Она уже работала на меня. Ты вполне можешь ей доверять, если будешь исправно платить. Ей двадцать четыре года, высокая, длинные черные волосы, зеленые кошачьи глаза и фигура, которая не даст твоему мужику спокойно спать.
– Неужели так хороша, а?
– Так хороша.
– Мозги, надеюсь, есть?
– Достаточно.
– Объясни ей, что это не на одну ночь и не на выходные. Может, ей придется задержаться здесь на несколько недель. Джордж не должен знать, что она девочка по вызову. Мне надо, чтобы он думал, будто она припасла все свои прелести только для него. Когда она его подцепит – если это, конечно, случится, – она должна быть достаточно сообразительной, чтобы он не сорвался. Я хочу, чтобы эта девица превратила его банковский счет в ноль, выкачала из него все что можно. Мне необходимо, чтобы ему позарез были нужны деньги.
– Жестоко!
– Да. Ты хорошо учил меня, Ллойд. Я, между прочим, всего лишь ставлю на стол пирожное; бедняжку никто не заставляет тянуть к нему лапы. То же самое относится и к Хомеру. Я только расставляю декорации, а ему совершенно не обязательно садиться за покерный стол. У тебя кто-нибудь есть на примете?
– Нет, но мои люди над этим работают. Завтра я что-то уже смогу сказать. Я тебе позвоню.
– Не надо, – сказала она быстро. – Я не знаю, где буду жить эти несколько дней. Я сама позвоню тебе.
Ллойд некоторое время молчал, а когда снова заговорил, голос его показался Отэм сердитым.
– Когда ты будешь в Сан-Франциско?
– Я не собиралась приезжать до твоего собрания Совета директоров в августе. А что? Возникли какие-нибудь проблемы?
– Нет... проблем нет. Мне хотелось поговорить с тобой, но это терпит. Ну что ж, тогда и увидимся, милая.
«Обман, – подумала она. – Обманываю Дугласа, обманываю Ллойда...» Замужество вплотную приблизило ее к цели, однако из-за него возникли и новые сложности. Отэм не могла дать свой домашний телефон и боялась звонить сама, опасаясь, что Дуглас засечет ее разговоры. Она оставила в своем офисе телефон Эллы на случай, если с
Отэм положила чемодан на кровать и достала джинсы, свитер и нижнее белье. Она надела трусы на одну ногу, как вдруг раздался стук в дверь. Стук был мягким, но настойчивым. Когда он сделался более нетерпеливым, она натянула трусики, подошла к двери и распахнула ее.
– Доброе утро, старый урод. Как ты меня разыскал?
Дуглас вошел в комнату и тихо прикрыл за собой дверь.
– Это было нетрудно. Во всем городе только у тебя красный «ягуар». Он сверкает около гостиницы ярче неоновой вывески.
– Что тебе нужно?
– Моя жена. Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
– Я не могу вернуться, Дуглас. Дело кончится тем, что я убью тебя и всю твою семью.
– Нет, не убьешь. Потому что то, что случилось вчера вечером, никогда больше не повторится. Я уже поговорил с братьями и с Харриет. Они впредь не станут распускать языки. К тебе как к моей жене будут относиться с таким же уважением, какое оказывали Эдит. С моей стороны и со стороны моей семьи. – Дуглас взял ее за подбородок и насупился, рассматривая синяк. – Я ни разу в жизни не ударил женщину. Впрочем, надо заметить, ни одна женщина не злила меня так, как ты вчера.
Отэм, отпихнув его, подошла к окну и посмотрела вниз, где в бассейне гостиницы плескались дети. Она не слышала, как Дуглас по мягкому ковру пересек комнату, но почувствовала жар его тела у себя за спиной. Он хотел, чтобы она вернулась, – в силу многих причин, самой важной из которых была его маниакальная гордость. Отэм поняла, что если будет осторожна, то сможет обратить этот случай себе на пользу.
– Я бы хотела забыть прошлую ночь, но в Доме Осборнов мне и еще кое-что не нравится.
– Что? Отэм, это твой дом! Я хочу, чтобы тебе в нем было хорошо.
– Мне не нравится спать на кровати твоей жены.
– Только и всего. – Дуглас засмеялся и провел пальцем по резинке ее трусиков. – Мне совершенно плевать, что ты сделаешь с этой комнатой. Перестраивай ее так, как тебе нравится. Купи все, что тебе хочется.
– Мне хотелось бы еще личную телефонную линию. Мне надоело, что слуги подслушивают мои разговоры.
– Отлично. Закажи.
– И моя овсянка. Я несколько раз говорила поварихе, как ее надо делать, а она все равно готовит ее по-своему. У нее получается с какими-то комками.
– Скажи Дэйзи. Она приструнит повариху.
– И еще. – Отэм повернулась к нему лицом. – Слуги стараются угождать мне, балуют меня, чуть ли не с ложечки кормят, но это твои слуги, а не мои. Дом твой, мебель твоя, люди твои. В Доме Осборнов нет ничего и никого, что было бы моим. Я чувствую себя не в своей тарелке, словно в гостях.
Он пожал плечами:
– Что я могу поделать?
– Ну... мне бы хотелось, чтобы среди обслуги было несколько моих людей. Мой деверь. Он сейчас без работы. Ты мог бы найти ему какую-нибудь работу в доме.