Розы для Молли

Хьюит Кейт

— Прошлой ночи не должно было быть, — холодно перебил ее Джейкоб.

Молли почувствовала, как вся кровь отхлынула от ее лица. Конечно, этого следовало ожидать. И все-таки ей стало больно.

— Почему? — прошептала она.

— Молли… — начал он тихо.

— Джейкоб, прошлая ночь была, я знаю. А это… — Молли имела в виду возникшее между ними напряжение, и он понял ее.

— Ты ничего не понимаешь, — перебил он ее.

— Это был только сон, — возразила Молли. Инстинкт подсказывал ей, что именно сон все изменил. Разрушил. Но будь она проклята,

если допустит это. — Всего лишь ночной кошмар. Почему ты не доверяешь мне? — (Он не отвечал. Только смотрел на нее пустыми глазами, и его лицо походило на маску.) — Джейкоб, что тебе приснилось? Это случилось, когда ты был ребенком? Из-за чего ты бежал? — Молли казалось, что она бредет в темноте.

— Столько всякого разного, — ответил он насмешливо, и Молли содрогнулась от его циничного тона. — У меня было несчастливое детство. Психотерапевту нашлось бы занятие.

— Я не психотерапевт…

— Похоже, ты пытаешься стать им.

— Нет! — в отчаянии воскликнула Молли. — Я пытаюсь объяснить тебе, что мы можем это побороть. Вместе…

— Перестань, Молли. — Джейкоб резко захлопнул крышку ноутбука и поднялся. Теперь он стоял к ней спиной. — Забудь этот сон. Все забудь.

— Я не могу. — Горло сжалось так, что молодая женщина едва могла говорить. — А ты сможешь?

Больше она не сказала ничего, поскольку боялась, что расплачется и начнет умолять его.

— Я должен. — Джейкоб говорил спокойно и, как ей показалось, немного грустно. Она увидела, как его голова наклонилась и плечи опустились, но он тут же выпрямился. Как поступал всю жизнь. Беря на себя всю тяжесть. Всю вину.

— Нет, — отрезала Молли. — Не должен.

Он покачал головой:

— Есть вещи, которых ты не понимаешь.

— Перестань этим прикрываться и расскажи мне.

Джейкоб покачал головой, и Молли услышала вздох, похожий на всхлип. Она посмотрела на него и ужаснулась. Его лицо было отрешенным, печальным и в то же время решительным.

— Я не хочу ничего рассказывать. Если я сделаю это, ты проклянешь меня, а я этого не перенесу.

У Молли сжалось сердце. Слеза задрожала на ресницах и медленно покатилась по щеке.

— И ты не хочешь рискнуть? Ради… нас?

— Нет никаких «нас».

— Но могли бы быть.

Теперь она умоляла. И плакала.

— Нет, Молли, — произнес Джейкоб очень грустно. — Мне очень жаль, но «нас» нет и никогда не будет. Это невозможно. — Он горько вздохнул. — Порой я хочу, чтобы это случилось. Хочу быть другим. Но я знаю себя, знаю, на что я способен, что скрыто внутри меня. Это не для такой женщины, как ты.

— Что это означает? — спросила Молли. Она была в отчаянии.

— Это означает, что ты добрый, замечательный, умеющий любить человек и заслуживаешь кого-то получше меня.

— Звучит как извинение.

— Хотел бы я, чтобы это было так. Было бы легче. — Джейкоб провел рукой по лицу. Он выглядел усталым, одиноким, потерянным. Молли захотелось обнять его, прижать к себе. Словно ощутив ее желание, Джейкоб закончил: — Ты не можешь всех спасать,

Молли.

— Я не пытаюсь спасать тебя.

— Пытаешься. Ты не осознаешь это, но я вижу по твоим глазам. Ты думаешь, что у тебя хватит сил помочь мне. Излечить меня. Но это не так. И, поверь, я этого не стою.

— Нет, стоишь.

Он покачал головой:

— Если бы ты знала… Но это не важно. Знаю я. Знаю, что у нас не может быть будущего. Прости за сегодняшнюю ночь. Я надеялся, что смогу держать себя в руках. Но не смог, — добавил Джейкоб с дрожью в голосе. — Я проиграл. Предал тебя.

— Ты не проиграл. Ты победил. Это была самая прекрасная ночь в моей жизни.

— Была, — подчеркнул Джейкоб и улыбнулся так печально, что у Молли заныло сердце. Она едва могла дышать. Это была не просто боль. Почти агония. Джейкоб подошел к ней и вытер слезинку, которая катилась по ее щеке.

— Это было прекрасно, — сказал он и отвернулся, все еще мрачно улыбаясь. — Я распоряжусь, чтобы шофер подал машину.

И Джейкоб ушел.

Глава 8

Молли бродила по выставке как сомнамбула. Пузырьки поднимались вверх, один за другим, и исчезали. Когда исчезнут все, не останется ничего.

Она с трудом воспринимала то, что только вчера распаляло ее воображение. Повсюду гнездились воспоминания. Молли шла по залу, и ей казалось, что Джейкоб тут, рядом. Вот он улыбается, слушает поток ее идей, комментирует, делает замечания…

Сколько боли поместилось в таком коротком промежутке времени!

Когда наконец наступил вечер, она испытала облегчение, хотя это означало встречу с Джейкобом, которой Молли желала и страшилась одновременно.

Она заметила его, когда он осторожно тронул ее за плечо. Молли стояла у японского сада камней и вспоминала его слова: «В жизни все несовершенно. Чтобы обрести покой или счастье, надо принять несовершенство мира и несовершенство нас самих».

Теперь она понимала, что он имел в виду. Джейкоб не только не мог примириться с собственными несовершенствами. Он не прощал себя.

Но что именно он не может себе простить? Удар, который нанес отцу? Но он защищался. Или было что-то еще, чего Молли страшилась. Неужели это действительно все изменит, как утверждает Джейкоб?

— Ты хорошо провела день? — спросил он.

Он смеется?

— Не очень, — ответила она довольно сухо.

Джейкоб кивнул:

— Машина ждет у дверей.

На сей раз это был не маленький красный автомобиль с откидным верхом, а огромный лимузин. И за рулем сидел шофер.

Молли ехидно улыбнулась, скользнув на роскошное сиденье:

— Что случилось с красной машиной?

Джейкоб пожал плечами:

— Останется тут. В пути мне придется поработать.

Он достал из портфеля бумаги. Молли отвернулась к окну и порадовалась, что они едут не в открытом автомобиле. Пошел дождь.

Когда лимузин свернул с шоссе, и Молли увидела указатель Вольфстоуна, она, набравшись храбрости, спросила: