Рубеж миров
Шрифт:
- Ну и где мы?
– укрываясь от начинающегося дождя, поинтересовались у Овлиоса я и Алиса.
– Пока не знаю, - пожал плечами хранитель рубежа. – Но судя по влажному климату, плотности застройки домов и хмурому виду людей, можно предположить, что данный мир вполне безобиден. А это в нашем деле, как вы помните – главное.
– Блин, знала бы что тут такая погода, зонтик захватила, - буркнула себе под нос Алиса.
– Ничего страшного, - поспешил успокоить нас Овлиос. – Обычно такие дожди весьма непродолжительные, так что буквально через десять секунд… - и действительно,
– Хм. Знаете, а мне здесь уже начинает нравиться, - задумчиво хмыкнул я, прощупывая одежду, на наличие влаги. – Стирка, да еще и сушка заодно.
– Ага, хорошо бы еще, глажка и завивка была. А то у меня, сами видите, что с волосами твориться, если их резко высушить, - причитала Алиса пытаясь разгладить свою новую прическу в стиле «Афро».
Мы с Овлиосом переглянулись и тихонько хихикнули.
– И что же в этом смешного? – раздраженно спросила она.
– Нет, нет. Ничего, - пытался заверить ее Овлиос.
– Совершенно ничего, - поддержал его я. – Кстати, тебе так идет.
– Ха-ха. Очень смешно, клоуны, - съязвила она, оставив все попытки привести себя в порядок. – Ладно, пошли уже. Может здесь найдется даже, что-то вроде парикмахерской.
Прогуливаясь по городу, я впервые за много месяцев бесцельного путешествия, ощутил себя словно в одном из европейских городков моего мира: небольшие пяти-шестиэтажные однотипные домики, с белыми стенами и красными крышами; дороги, вымощенные тротуарной плиткой; а по этим дорогам туда сюда шли и ездили люди… именно люди. Не гуманоиды, какие-нибудь там трехрукие, шестиногие. Обыкновенные люди. Причем некоторые были даже славянской внешности. Неужели я вернулся домой (в смысле в свой мир)? Но даже если и так, что это меняет? Ни дома, ни семьи у меня все равно не было. Так что назад возвращаться просто некуда. Разве что начать все сначала, с чистого листа. Как будто ничего и не было. А как же Алиса? Вряд ли она захочет со мной остаться. А если и захочет, то Овлиаса я уж точно не смогу оставить. Ведь он мой лучший и единственный настоящий друг. А друзей как известно не бросают.
– Я зайду в местный музей и библиотеку, если никто не против. Узнаю, куда нас забросило, - оповестил нас с Алисой Овлиос, отвлекая меня от навязчивых мыслей.
– Ну а вы можете тоже прогуляться, только не очень далеко.
– Ладно. Встретимся вечером, - сказали мы с Алисой одновременно.
– Вот и хорошо, - улыбнулся хранитель. – Только смотрите без глупостей тут. Мы еще не разобрались, с каким миром имеем дело. Так что…
– Да-да-да. Хорошо. Мы все поняли. А теперь пошли, - затараторила Алиса тянув меня за собой следом. – Мне безумно хочется все тут осмотреть. Может тут даже салон красоты есть. Давненько я педикюр не делала.
Я лишь обреченно вздохнул, и покорно зашагал следом. А Овлиос молча развернулся и пошел в другую сторону.
– Я еще раз вас спрашиваю: вы карточки к оплате принимаете? – уже раздраженно спрашивала Алиса парикмахера (смуглого парня, примерно моего возраста; в стираных отбельных джинсах, и клетчатой рубашки с короткими рукавами).
Тот, лишь в который раз, молча, пожал плечами
– Нет, ну ничего не соображает, - всплеснула руками Алиса. – Глеб, ну хоть ты ему скажи, а?
Я же решил посидеть и подождать ее в сторонке, почитывая журналы. Или скорее просматривая. Все что было в них написано, хоть и на известном мне языке, носило исключительно сухие новости (судя по всему это галвианийский язык. Ну, или его аналог. И хоть это на первый взгляд простой слоговый язык (все слова состоят буквально из двух букв), для неподготовленного человека понять, что означает то или иное слово довольно сложно. Но на нем я тоже чуть-чуть умею разговаривать, поэтому это меня не испугало. Разочаровало только то, что это оказался не мой мир). Скукотень, даже анекдотов в конце и то не оказалось.
– Глеб, ты меня слышишь?
– отвлекла меня от разглядывания статей Алиса. – Хоть ты ему обрисуй ситуацию. Скажи, что у меня нет наличности, и платить буду картой.
– А ты ему на пальцах объясни, - продолжая изучать прессу, ответил я. – Авось поймет.
– Ах ты… - возмутилась она и занесла надо мной сумочку для удара.
– Понял, понял. Сейчас все объясню, чего ты так волнуешься, - затараторил в спешке я, чтобы не схлопотать лишний раз по голове. После чего обратился к парикмахеру, на его родном (как мне казалось) языке.
– Ип эп ог. Ра ет го ол эс ки? (Простите, сэр. Вы принимаете к оплате кредитные карты?)
На что паренек улыбнулся и молча кивнул. Я же с облегчением вдохнул. Значит я правильно понял. Это все-таки галвианийский. Что ж это уже радует. Теперь лишь бы все понять, что мне будут отвечать.
– Ас то га? (Как желаете стричься?) – спросил он меня.
– Чего он сказал? – поинтересовалась Алиса.
– Как стричься будешь, спрашивает?
– перевел для нее я.
– Ну как, как. Обычно. Как всегда: спереди чуть подравнять, сзади укоротить, завивку и укладку сделать, - начала перечислять она.
– Се, де, пе, (стрижка, завивка, укладка), - перевел пареньку я.
Тот снова молча кивнул и жестом пригласил Алису сесть в кресло, а мне сказал:
– Мо ав. Па ра оц уч ац йи эл. Аш ра. (Не переживайте. С вашей женой все будет в полном порядке. Уверяю вас)
– Что он сейчас сказал?
– снова поинтересовалась она.
– Сказал, что у тебя глаза красивые, - соврал ей я.
- Правда? – умилилась она. – Спасибо. Так приятно, когда тебе говорят комплименты. Хоть и на какой-то неизвестной тарабарщине.
Спустя три с половиной часа ожидания, шесть выпитых чашек кофе и пересмотрев все журналы по тридцать раз, я уже начал подумывать, а не уйти ли мне из этой парикмахерской. А что? Алиса не маленькая. Однако некто сидящий в моей голове, по имени совесть, призывал одуматься и твердил, что стоит еще немного потерпеть. Вот мне и приходилось терпеть.
– Давно ждете? – неожиданно спросил меня незнакомый голос.
– Что простите? – переспросил я, оборачиваясь в сторону незнакомца. Тот был среднего, роста, среднего возраста, среднего телосложения… в общем это был совершенно обычный человек, типовой внешности, в обычном сером, ничем не примечательном одеянии. Правда. Даже взглядом ухватиться не за что. Однако, что-то меня в нем насторожило. Только вот понять не могу что?