Рубеж веков-2
Шрифт:
— Уходите! Все в лес! Все в лес! Бегом!
Видимо бегущие люди для них являлись тем, на что реагировать нужно было одним способом: дать шпор коню и выхватив оружие, броситься к убегающим во всю мочь!
С гиканьем и улюлюканьем всадники врубились в последних из бегущих людей: смяли их, рубили, секли и топтали.
Добежав до деревьев, Теодор скомандовал:
— Стой! Заряжай!
Всадники крутились у леса, добивая людей, но некоторые уже устремились к стрелкам.
— Пали! — и тут же: — Уходим!
За клубом дыма было видно, что сарацины отхлынули, потеряв
Пока из-за деревьев ещё было видно дорогу, Лемк приметил, как подхлестывая лошадей, прибывают всё новые всадники, многие из которых были вооружены луками
— Бегом!
Лес был не хожен, в нем было много скальных выступов и приземистого, по пояс человеку кустарника, из-за чего попав в него, кони уже не могли так быстро прорываться вперёд.
Преследование началось — враги были многочисленнее и быстрее на открытых пространствах, а ромеев было почти в десять раз меньше, но в лесу можно ещё можно было спрятаться.
Только бы убежать...
Ромеи нажали вовсю, чтобы за считанный час уйти чуть ли не на шесть миль. В этом преследовании спасали только ноги.
Они бежали, все время посматривая по сторонам — а это было непросто.
В этом лесу сарацины и другие их сторонники (Теодору казалось, что он слышал арабскую и болгарскую речь) неспешно, как ему казалось, гонялись за ними, за их жизнями. Они стремились вымотать их, пользуясь выносливость. коней. Увидев, что ромеи сделали с пятеркой первых всадников (а это наверняка был их арьергард/передовой дозор), как ромеи их нашпиговали пулями, они наверняка мечтали поймать оставшихся ромеев живьем. Он всей своё жалкой душой хотели, чтобы они умирали медленно и мучительно, вот они и погнались за ромеями, как за зайцами, как гонялись бы за любым другим, кто не бросил оружия, кто не склонил перед ними головы.
Правда «зайцы» оказались дикие, и стали кусаться.
Вырвавшись по руслу сезонной реки чуть вперед, ромеи сделали резкий поворот и спрятавшись за камнями, мокрые от пота, ромеи переводили дыхание:
— Один... Два... Три... Пять... Восемь... Одиннадцать... Двенадцать... — считал Лемк вырвавшихся членов своей части отряда. Из них десять скопефтов, умудрившихся еще не бросить мушкеты и аркебузы.
— Кто бросит оружие, того убью сам! — насколько мог спокойнее сказал Теодор, с трудом переводя дыхание — легким воздуха всё никак не хватало.
— Заряжайте и будьте готовы!
Жаль, что оружие не зарядить лёжа, но можно привалиться спиной к камню.
Треск веток, стук копыт и ругательства становились всё ближе и Лемк возблагодарил всех богов и святых, что не дал команды открыть стрельбу, так как из леса вылетел Ховр, за которым гнались преследователи.
— Пли! — и янычарский длинноствольный мушкет выплюнул столб дыма и искр, выталкивая крупный кусок свинца, сбивший с седла одного из преследователей.
— Алла! Иншалла!
— Бегом! В гору! — побежали ромеи в указанном направлении.
Сперва притормозив, сарацины начали пускать стрелы, другие выстрелили из пистолей, а потом все спешились и с яростными криками бросились за Теодором с его кампанией.
Успев вскарабкаться
А потом сверху начали раздаваться выстрелы, покатились камни и потеряв людей, сарацины откатились.
Нельзя было терять времени — врагов слишком много. Сейчас они подумают и постараются обойти ромеев, да ещё наверняка и вызовут себе подмогу. Теодор бы сделал так.
Поднявшись по склону метров на сто, и прячась за камнями, Лемк, прежде чем потерять из виду врагов, увидел, как они разделились: часть осторожно пошла за отрядом Теодора, другие — на конях, поскакали в обход, продираясь сквозь кустарник и ветки деревьев
У людей на горе всегда больше преимуществ, так как они видят с высоты чуть больше...
— Так сколько же их? — глядя туда, откуда они должны были появиться.
— Раз... Два...
— Их двадцать! Я сосчитал! — зажимая саблю, подбежал Ховр. Говорил он ещё как каши в рот набрав, но в разы лучше. Общение с Юцем, видимо, сказывалось.
Рядом чертыхался один из стрелков, который умудрился потушить фитиль своим потом.
— Отдохнули? Вперед!
— Декарх, сил нет никаких...
— Если жить хотите — вперёд!
Пытавшийся обойти гору отряд оказался чуть ниже по склону, чем Теодор рассчитывали и только часть смогла вести по ним пальбу — четыре человека, на расстоянии в 50 футов застрелили троих, да ещё и остальные не стояли без дела, спустив со склона камни, сумев раздавить двоих и знатно напугав лошадей, которые понесли своих ездоков во все стороны. На какое-то время они теперь не представляли опасности.
Но ведь были ещё те, кто крался следом.
Хорошо, что они не спешили, опасаясь засады. И только услышав треск выстрелов, грохот камней и дикое ржание лошадей, побежали вперёд.
Те, кто даже просто ходил в гору наверняка понимают, какого это по ощущениям, когда легкие горят огнём, грудь разрывает, глаза застилает пот, ноги уже не могут оторваться от камней чтобы сделать ещё шаг. А если в этот момент почти в упор по вам дадут залп и на спуск побегут пусть тоже усталые враги, но ведь на спуск!
Это оказалось весьма и весьма неприятно для исмаилитов, если судить по их воплям.
Размахивая ружьями, ромеи проломили несколько черепов, сбили с ног, вооруженных саблями и палашами смуглых всадников, приканчивая их ножами.
Один из вожаков, ага или баши — крепкий и высокий воин средних лет, несмотря на мокрое от пота лицо, ловким ударом смахнул голову напавшему на него ромею, однако, когда на него обрушились несколько человек с Теодором, против которых сумел лишь тяжелым клинком расщепить приклад мушкета, после чего ему нанесли множество ран, от которых он и истёк кровью.