Рубеж. Пентакль
Шрифт:
На этот раз уже ничто не помогло. Хохотали, катались по земле, утирали слезы кулаками. Даже сам пан сотник в усы ухмылялся.
– Да не вру я, хлопцы! – завопил в отчаянии Свербигуз. – Не вру! Говорит, мол, съешь, вкусно! Я ее и послал. А сам в кусты, по нужде. Припекло совсем…
Лучше бы и не говорил. Тут и я на землю сполз.
– А после выхожу, шаровары поправляю, а там девка! Без всего! Да не гогочите, панове! Девка говорю, а змеюка – возле нее, ягоду эту волчью в зубах держит. Я ее шаблей, гадину…
– Девку?
– Да
Пока славные черкасы валковские по земле ползали да с земли вставали, я прикрыл глаза.
…Медленно-медленно, беззвучно, словно во сне, смыкалась черная тьма. Только в самой середине белело узкое окошко…
Свистнули, подкрутили усы.
– Панове-молодцы! А ну – за девкой! Веди, Свербигузка!
Застучали ладные чоботы с подковками – и стихло все. Мы с паном сотником переглянулись. Понял? Почувствовал?
Я вновь прикрыл глаза.
Все!
Сомкнулась Бездна!
Пока вернувшиеся из рощи хлопцы-молодцы угощали Свербигуза тумаками, пока отсмеивались («добре соврал, ох, добре!»), я никак не мог вспомнить, где я уже слыхал подобную историю. Дерево с гранатом, при нем девка без плахты и рубахи, а тут и змея – человеческим голосом речи ведет. Съешь, мол, съешь…
Вкусно!
Вспоминал – ну никак вспомнить не мог!
– По ко-о-оням!
Повеселевшие черкасы лихо взлетели в седла.
– Эй, жиду, не отставай!
Не отстану, панове! Вэй, не отстану!
– Рысью! Размашистой да не раскидистой! Гей!
Ударили копыта, кто-то свистнул, и тут же десяток голосов дружно грянул:
Засвит встали черкасоньки В поход серед ночи. Заплакала Марусенька Свои ясны очи!Так грянули, что я и сам чуть не начал подпевать. А может, и начал бы (плакать вашим Марусенькам, панове! ох, плакать!), если бы не четырехпалая…
…Огромная, нелюдская, бугристая, словно из болотного тумана слепленная рука… клешня…
– Не оборачивайся, Иегуда бен-Иосиф! Не надо.
Четырехпалая клешня лежала у меня на плече. И холодом тянуло от того, кто сидел позади меня, на конском крупе. От того, кто обратился ко мне на родном идише. От того, кто не был человеком.
– Меня никто не видит, бен-Иосиф. Не видит и не слышит – кроме тебя. Не видит, не слышит – и не поможет!
Сцепил зубы, закрыл глаза. Не поможет, верно! Да только не стоит меня пугать! Кто бы ты ни был, я тебя увижу. Сейчас!
Прочь, Тени!
…Узкая дорога над Бездной, всадники-тараканы – гуськом, один за другим, я – такой же таракан. А сзади меня… Сзади меня… Никого!
НИКОГО!
Чортов
Батька жив!
Жив!
Я знаю, где он!
Бабочки говорили, чтобы я его не искал, но я все равно его нашел! Только он очень далеко, за всеми пленочками. Мне до него не дотянуться.
Я буду посылать ему смыслы.
Пленочки стали очень-очень твердые.
И черные.
Мы с дядькой Князем и Теткой гуляли в саду.
Ночью.
Княжич Тор тоже хотел гулять с нами, но дядька Князь его не взял. Он – очень маленький.
Мы смотрели на звезды. Звезды очень красивые. Дядька Князь сказал мне, что звезды – это маленькие мальчики со свечечками. Дядька Князь пошутил. Я смеялся.
Тетка сказала, что звезды – это горячий пар. Совсем горячий. Она так думает. Я ответил, что горячий пар – это не звезды, а то, из чего они состоят.
Она удивилась.
Дядька Князь стал говорить с теткой другими словами. Они думали, что я не понимаю. Дядька Князь говорил, что его обманули. Что его обманул я. Я должен был всех спасти. Но не спас. Не спас, потому что радуга снова в небе. Каждый день.
Радуга очень красивая! Почему дядька Князь сердится?
Я чуть не заплакал, но вспомнил, что мне плакать нельзя.
Тетка сказала дядьке Князю, что я скоро вырасту.
Они стали говорить тихо. Я не подслушивал. Подслушивать нехорошо. Я смотрел на звезды. Звезды красивые. Я искал. Я нашел!
Я нашел!
Меня спросили, почему я кричу. Я сказал, что нашел свое имя. Мое имя – звездочка. Я это знал, но забыл. Потом вспомнил. Звездочка белая и большая.
Дядька Князь сказал, что белую звездочку у них называют Тацел. Я ответил, что слово Тацел мне не нравится. Тетка сказала, что у меня дома эту звездочку называют разными именами. Я ответил, что имя может быть только одно, его лишь произносят по-разному.
Они снова удивились. Я хотел сказать, что имя тетки тоже произносят по-разному. Дядька Князь называет тетку «Сале». Братик называет «Сука поганая» и «Колдунья». Себя она называет «Куколка».
Но я не сказал. Она испугается.
Я не знаю, что означает слово «эвакуация». Надо спросить у братика.
Добрый дядька далеко. Ему хорошо, но он не хочет обо мне думать. Мне грустно.
Братик смешной. Он опять сидит у кувшина, в котором нет смыслы. Он плачет.
Я хотел его спросить, что значит «эвакуация».
Я хотел спросить его о батьке и мамке.
Я не спросил.
Он плачет. Он ругает плохими словами себя. В словах – черные смыслы. Меня он тоже ругает. Братик думает, что я во всем виноват. Я – и батька.