Рубеж
Шрифт:
— Например, что-то связанное с учёными, в частности физиками или химиками.
— Хм, — удивлённо хмыкнул Фраучи. — Знаете, тут был один эпизод, и если бы сейчас вы не сказали, я бы про него забыл. Но раз уж такое совпадение…
— Рассказывайте скорее, — тут же уцепился я за то, что он сказал.
— Как ни странно, и вправду случилось нечто необычное. Буквально два дня назад в центре Копенгагена пытались похитить датского учёного Нильса Бора. Это…
Видимо Фраучи собирался рассказать мне, кто такой Нильс Бор, но я помнил, что это лауреат Нобелевской премии и как раз-таки один из создателей
Я оборвал Фраучи, попросив не рассказывать мне, кто такой Нильс Бор, а переходить ближе к делу.
— Позавчера неизвестные люди пытались похитить учёного прямо посреди бела дня и оттащить его в сторону канала, где их поджидала моторная лодка. Но к счастью, мимо проходил наш патруль, который и вступил в бой с похитителями. Учёный остался жив и здоров. К сожалению, похитители были уничтожены на месте. И те, что были на улице, и те, что дожидались в резиновой моторной лодке. Однако, — вздохнул новоиспеченный генерал-майор, — они оказали отчаянное и очень умелое сопротивление. И немало наших солдат тоже погибли при этой операции. Пока длилась перестрелка, к патрулю присоединилось ещё два отряда.
Кстати, в голове тут же щёлкнуло. А мне ведь на днях сообщали, что у берегов Дании была уничтожена неизвестная подводная лодка. Как известно, здесь история поворачивается совсем в ином ключе. Ведь мы свои войска в Данию ввели, в отличие от моей истории. И Нильса Бора, видимо, благодаря этому и не похитили. А если бы не та операция Рокоссовского, и мы бы проигнорировали это направление…
Казалось бы, совершенно две не связанные вещи, а проект Манхэттен вполне может усложниться и затянуться. И это прекрасно.
Тем временем я припоминал события, связанные с этой подводной лодкой
Мы ведь тогда грешили на немцев или на французов, которые пытались подобраться к нашим портам. Вдруг какие-то из уцелевших субмарин были направлены, чтобы осуществить какую-то диверсию? И как мне помнится, Столетов решил пока оставить этот вопрос на потом, не до него сейчас. Значит, придётся отдать приказ адмиралу Столетову срочно искать место, где была уничтожена подводная лодка и выяснить, можно ли её достать со дна или хотя бы идентифицировать. Если это и вправду англичане или американцы, то это совсем другой коленкор. И тогда мы будем иметь твёрдые доказательства того, что имеется объединённый проект и что нужно немедленно действовать. Хотя это и без доказательств понятно.
А что, собственно, мы можем противопоставить американцам и англичанам, собирающим ядерное оружие? Разве что диверсионные мероприятия. Но отправлять диверсантов, туда не зная куда… Мы ведь пока даже не знаем, где базируется этот объединённый проект, если он и существует. Есть ли вообще, с чем бороться.
Однако стоит действовать на опережение и предложить отличное место в Москве или в Петербурге тому же Нильсу Бору, с хорошими условиями и интересной работой в нашем институте. Лишним это точно не будет. А там уже можно будет обсудить и детали нашего ядерного проекта.
Мои познания в физике ещё хуже, чем память на такие вот знаковые исторические события, но что-то,
А кого собрать? Сразу же напрашиваются фамилии: Курчатов, Хлопин и Ланге.
Больше никого не помню, к сожалению, да мне и не нужно. Но думаю, учёные и сами знают, кто из их коллег работает в этом направлении и подойдёт лучше всего.
Объяснить задачу, думаю, я им сумею, а также донести важность данного мероприятия. Всё-таки резкое усиление врага нам на пользу совершенно не пойдёт.
Да уж, выбила меня эта новость из колеи. Сразу мысли полетели будо птицы.
Был ещё один момент, который меня постоянно смущал в новом магическом мире. Вот есть у нас такой талант, можно сказать, самородок, господин Громов, способный каким-то интересным способом раскалывать кристаллы Вернадского и создавать из них погодные маяки. А если завтра этот Громов уйдёт в запой или свалится с крыши, то получится, что загнётся всё наше чудо-оружие. А вот то, что создаётся с помощью науки, оно незыблемо.
Нужно отдать команду Джугашвили, чтобы он искал себе зама, создавал соответствующее управление, выделял любое финансирование, но через год-два атомная бомба у нас должна быть. От этого мы никуда не уйдём. И хорошо бы, если бы мы успели создать её раньше союзников. А может, создадим шарашки, что существовали в книгах незабвенного писателя Солженицына?
Кстати, Громов. Следом я позвонил Мезинцеву, которому была поставлена задача внимательно наблюдать за ним. Всё-таки от слежки мы никуда не уйдём. И Мезинцев сделал работу хорошо. Может, мы и не приблизились к раскрытию секрета самого Громова, почему он без особых способностей может создавать эти кристаллические маяки, но данные собираются.
Мезинцев провёл очень тщательное расследование. Под надзор были взяты все родственники и близкие люди, которые когда-либо были связаны с самим Громовым, чтобы убрать любые возможности давления на нашего золотого лаборанта. Вернее — начальника лаборатории и надворного советника.
Опять же, с моего разрешения было принято решение определить всех этих лиц с особым комфортом поближе к столице, естественно, под негласным надзором. У этого действия, конечно же, было два мотива. Держать таких важных людей в поле зрения, а в случае, если вдруг Громов вздумает пойти против государства, использовать их как рычаги давления. И, соответственно, не позволить, чтобы на моего ученого оказали воздействие иные силы. Тут уж извините, к сожалению, никуда мы от этого уйти не сможем. Да аморально, но из двух зол я выбираю меньшее. По крайней мере, даже малейшей возможности работы Громова с другими странами я не допущу.
Но всё-таки основная часть исследования была направлена на то, чтобы понять, в чём же секрет этого самого Громова и откуда растут ноги.
И вот однажды Мезинцев пожаловал ко мне с очень интересным наблюдением. Изучая документы, он нашёл один интересный факт. Каждый раз, когда господину Громову проводили медицинское обследование, термометр показывал одну и ту же температуру тела: 37,2 градуса. Сначала было предположение, что он болен, но оказалось, что это нормальная температура его тела. И это очень удивительно. Я тут же приказал копать в этом направлении.