Рубежник
Шрифт:
– Генерал, поди, будет нам речь толкать? – вполголоса осведомился у меня Баюн. Забавный выверт судьбы: зимой именно мне приходилось чуть что теребить с вопросами кого-нибудь из зарубежников, чтобы те объяснили происходящее или дали совет. А теперь десяток всё чаще обращался с вопросами уже ко мне – обычно именно через Баюна. Говорливый разведчик “десятка разведчиков”, после того как Филин пошёл на повышение, окончательно занял при мне место этакого адьютанта. А кое-кто из моих рядовых, забывшись, иногда называл меня старшим.
– Будет, – перед пока ещё закрытыми воротами на глазах
– То добре, то по-людски, – прогудел двигающийся за мной Косточка. Не только им завладела торжественная мрачность момента: личный состав укреппункта Сим был на удивление тих и серьёзен. Бассу даже не пришлось орать, чтобы все услышали:
– Выходим и строимся в три шеренги, – капитану явно хотелось добавить что-то вроде “и только попробуйте опозорить меня или заставу”. Но сумел себя перебороть и промолчать. Офицером кэп был не лучшим, но он всё-таки им был, а не просто носил на рукаве эмблему.
К чему я так до конца и не привык после попадания, так это к своему теперешнему не самому высокому росту. Особенно хорошо разница чувствовалась среди Рубежников: в профессиональные наёмники выбивались только хорошие бойцы, а в мире меча и магии таковыми куда проще было стать форменным бугаям, чем людям среднего сложения. В принципе, проблем это не создавало – не считая “приключения” с тринадцатым десятком в первый день на заставе. Но вот реально порадовался своему росту я только сегодня.
Может, спрятаться от генерала Кристиана за чужими спинами было глупо и по-детски, но я всё же решил, что бережёного Свет бережёт. Папочка Арна уже неоднократно доказал, что в деле причинения неприятностей младшему сыну не остановится ни перед чем. Шутка ли – довёл моего предшественника до магического самоубийства! Причем удаленно, одним письмом. Да и мне конкретно так подгадил: попав на заставу, я не цветочки тут, знаете ли, нюхал. Один маркировочный рейд чего стоил. Так что давать лишнюю возможность сделать себе плохо я был не намерен.
– Смииирнаа!!! – откуда-то слева заорал Фомоза, и я вместе со всеми автоматом встал по стойке.
– Вольно, – а вот Кристиану голос повышать было не надо. Ч-чёрт, хорошо что встал назад: меня натурально передёрнуло, едва я услышав знакомый тембр.
Пришлось приложить усилие, чтобы разжать кулаки и зубы: и хотел бы сказать, что это ненависть – единственное, что осталось во мне от личности того Арна, но нет. Я и сам был готов прикончить тварь, из-за которой мне пришлось “добровольно” и в одиночку, оставив всех дорогих мне разумных, залезть так далеко в Шрам, как я никогда не рисковал влезать, даже будучи республиканским Охотником. Одна короткая, буквально пять минут, встреча – и все усилия по обеспечению собственной безопасности и достойного места в жизни, все немалые и добытые с риском для жизни достижения за несколько лет спущены в унитаз! Ох, надеюсь, что родственника со второго раза всё-таки сожрут. Он ведь так старается – почему бы Шраму не пойти на встречу?..
– Товарищи, – генерал заговорил, и мгновенно пала тишина. Не знаю, как выстроенные напротив нас солдаты и офицеры экспедиционного корпуса –
Ассоциативный ряд просто на пять с плюсом: палач-обезглавливание-Горловина. Что угодно могу думать о родственничке, но политик он если и хуже, чем воин, то ненамного. Как давит-то на ассоциации, аж заслушаться можно. Даже на землян, уверен, произвело бы впечатление – а местную публику это интуитивное подобие пресловутого расхваленного нейро-лингвистического программирования просто завораживает.
– Мы идём к центру Шрама для того, чтобы освободить наших потомков от оков судьбы, – продолжал вещать Кристиан. – Я не оговорился: именно мы. Я знаю, что вы чувствуете: гордость, надежду – и скорбь. Многие из вас тоже хотели бы занять место в одном строю со мной…
Вот уж точно нет!
– ...Потому говорю всем вам: кто остаются на местах, важны не менее, чем те, кто пойдут со мной на штурм самого сердца, средоточия сути нашего противника. И почему так – вы должны знать.
Так, а вот это уже интересно.
– Рейд первого корпуса не был спонтанной попыткой штурма неведомого: Войско много лет собирало информацию о том, что происходит в центральных областях Шрама. Там, откуда приходят выплески. Да, мы шли в разведку боем, многое по прежнему было сокрыто, но скажу вам то, что не знает пока никто за пределами Рубежа: в главном мой предшественник, разрешивший провести экспедицию, не ошибся. Мы действительно могли покончить с причиной, заставляющей тварей срываться со своих мест и лезть в земли людей. К сожалению, на пути, у самой нашей цели оказалось кое-что, к чему мы оказались не готовы…
Генерал выдержал паузу, и веско сказал:
– Вода.
– Вода?! – нет, никто не крикнул, но если сотня с лишним человек произносит одно и то же слово, пусть даже шёпотом – получается громко.
– Вода, – уже обычным тоном повторил Кристиан. – Слухи о том, что центре кратера находится большое солёное озеро, оказались правдой. Когда мы дошли до берега – все те, кто смог измениться и не потерять жизнь… и самого себя. Когда мы дошли – оказалось, что нам просто не на чем переплыть его. Нас к тому моменту оставалось пятнадцать – и ни твари, ни Тьма ничего уже не могли с нами сделать. Но озеро, по размерам тянущее на небольшое море, нельзя одолеть в бою.
Ну надо же! Папа – и может в сарказм. Неужели там, внутри него осталось что-то от нормального человека? Хотя нет конечно, о чём это я. Нормальный человек о своих детях заботится, а не пытается убить.
– Я повёл своих людей вдоль берега. Рассчитывал, что с севера до центра Шрама можно будет всё-таки дойти: климат там куда более холодный, чем здесь, и чем дальше на полночь – тем холоднее. К тому моменту прошло уже четыре месяца как мы пересекли Рубеж, до зимы было не так далеко. И мой расчёт оправдался: там, где солнце едва восходит над горизонтом, многие месяцы лежат снега, и даже солёная вода замёрзла. Оттуда льдами мы двинулись на юг. Но оказалось, даже в день зимнего солнцестояния кромка замёрзшей воды не достигает центра…