Рубикон

 

Грохот подвески, скрежет, испуганный крик, сильный удар, звук сминаемого металла… И тишина.

Нет, совсем тихо не было — вокруг слышались крики потревоженных птиц, какое-то животное ломанулось сквозь заросли, сопровождаемое треском веток. Но в общем и целом — никаких посторонних звуков. Дмитрий сумел удержаться, вцепившись мертвой хваткой в рулевое колесо, и даже не насадился на него грудью. Ценой

этому были гудящие кисти и разом задеревеневшие от болезненной судороги руки и ноги, которыми он инстинктивно изо всех сил уперся в пол и педаль тормоза. Двигатель также молчал, над капотом УАЗа поднималось облако пара, сопровождаемое характерным шипением, — это либо какой патрубок лопнул, либо, что гораздо хуже, радиатору пришел абзац.

Впрочем, долго размышлять над вопросом технического состояния автомобиля он не стал. Все это отмечалось как-то краем сознания, потому что первая и единственная мысль, прострелившая мозг, была о Ларисе. Именно на нее в первую очередь был обращен его взор, остальное фиксировалось как-то само собой. Что с ней? Жива?!

Лариса сидела в неудобной позе, привалившись к боковому стеклу, по лбу стекала струйка крови. Мысленно безостановочно молясь и взывая к чуду, он с трудом разогнул пальцы и с не меньшими усилиями сумел распрямить руки, чтобы дотянуться до артерии на шее девушки. Отчего-то подумалось о том, что в нынешнем состоянии его пальцы мало что почувствуют, однако ничего подобного: сквозь покалывание в подушечках он явственно различил частые и уверенные пульсирующие толчки. Как там оно, бог весть, но девушка пока жива.

Выскочить из машины, обежать ее и вытащить Ларису на траву заняло не больше минуты. По мере того как он это проделывал, его сердце все больше и больше переполнялось надеждой и облегчением. Едва он распахнул пассажирскую дверь, как подруга тут же завалилась на его руки и испустила стон, а когда он устроил ее на траве, открыла глаза и повела вокруг замутненным взглядом. И в довершение — музыкой прозвучал ее голос, полный боли, но все же вполне осознанный:

— Что это было?

— Похоже, мы врезались в дерево, — сияя, как начищенная медяшка, произнес Дмитрий.

Подумаешь, машина разбита — главное, что с ней вроде все в порядке. А машина что? Кусок железа, который всегда можно починить, а УАЗ — так и вовсе при помощи молотка, зубила и такой-то матери. Кстати, все в комплекте имелось, а уж последнего в избытке.

— Дим, а как ты мог на такой скорости врезаться в дерево? — окончательно приходя в себя и делая первую попытку сесть, отчего на лице появилась болезненная гримаса, поинтересовалась она.

— А черт его знает, — искренне сокрушаясь, ответил Дмитрий.

Затем осмотрелся по сторонам, чтобы воссоздать картину произошедшего: все же было удивительно, как это он мог найти дерево на той просеке. Нет, деревьев вокруг хватало, да только они-то ехали по довольно накатанной и глубокой колее. Чтобы выскочить из нее, нужно было постараться, и уж на скорости в тридцать километров это точно не получилось бы, если не делать этого целенаправленно, а у него такой цели не было. Тем более что дорога была прямой. Ладно бы наскочили на какую корягу, камень или кочку, но тогда руль у него из рук должно было как минимум вырвать, а он точно помнил, что продолжал ехать прямо.

Это дерево появилось перед ним совершенно неожиданно, причем не раньше как метрах

в трех, максимум четырех. Он еще успел нажать на тормоз, хотя это никак не помогло погасить скорость. В дерево они въехали на полном ходу. Бог с ним, с деревом.

— Лариса, ты как? — все еще осматриваясь по сторонам и ничего не понимая, поинтересовался он.

— Голова болит. Помню, что летела в лобовое стекло, а потом — все.

— Не кружится, не тошнит?

— Ну ты, рыбак, ты меня еще медицине поучи. Если бы было сотрясение, то я так и сказала бы. Так, немного в отключку ушла. А что случилось?

— Пока не знаю. Но если ты в порядке, то гляну.

Дмитрий поднялся на ноги и попытался обозреть пространство с высоты своего роста. Непонятного стало еще больше. Это было какое угодно место, только не то, по которому проходил проселок. Нет, деревья такие же и подлесок тот же, вот только самой дороги и близко не видно. Можно предположить, что они съехали под уклон, таковой имелся, хотя и небольшой, но опять неувязочка. Деревья с той стороны растут слишком плотно, а главное — следы… Следы от колес начинались всего в трех метрах от машины, а дальше… Дальше была ничем не тронутая трава. Не сказать что ее много, лес все же, но она присутствовала и не запечатлеть следа никак не могла. Что за…

— А где дорога? — Это Лариса, ухватившись за автоматически подставленную руку, поднялась и задала очень актуальный вопрос.

— Н-не знаю, — растерянно ответил он.

— Что значит «не знаю»?

— А то и значит.

— Ты куда меня завез?!

— Стоп! Ларчик, присядь. Присядь, говорю. Вот так. Отдышись, а я пока осмотрюсь.

Присесть Лариса присела, да только продолжала метать на него негодующие взгляды. Вот же, блин, навязалась на его голову. Ну и ехала бы со своим Семеном — нет, уселась в его машину, потом еще полдороги пеняла, что, мол, и машина не машина, и скорость не скорость, и жестко, и неудобно, вот у Семена… Достала, короче.

С другой стороны, он прекрасно понимал, что друг ехал с нужными ему людьми и по дороге должен был оговорить кое-какие дела. Вернее, начать процесс долгих и очень нужных ему переговоров с представителями городской администрации. В его машине места не было. Вернее, троим сесть на заднем сиденье джипа было вполне реально, но Лариса, никогда не влезавшая в дела мужа, предпочла поехать с Дмитрием. В УАЗе оставалось свободным только одно пассажирское сиденье, но им этого за глаза.

И какого Семен взял ее с собой — они что, не сумели бы приготовить уху и все остальное? Да на природе чем больше дикости, тем лучше. Романтика и все такое. Хотя, конечно, все должно быть по высшему разряду, очень нужные люди, а это по силам только женщине. Теперь гадай, что с этой красавицей делать. Тут еще и непонятки с дорогой…

Обход ближайших окрестностей никак не прояснил ситуации. Никаких следов дороги или цивилизации вообще. Нашлась только одна тропа, но, судя по тем следам, что он обнаружил на слегка влажной земле, а земля в лесу только в крайне засушливый период высыхает полностью, человеком и не пахло, только звери. Кстати, а ведь должно быть сухо: уже полтора месяца не было дождей и солнышко жарило так, словно середина лета, а не конец августа.

— Дима, на телефоне антенны нет. Я хотела позвонить Семе, а трубка молчит. Вообще ничего, даже вызова экстренной службы нет. Мы в яме?