Рубин из короны Витовта
Шрифт:
Однако прошло немало времени, прежде чем до пана Вацлава откуда-то издалека донёсся чёткий перестук молотков. Рыцарь прислушался и, сообразив, что звук идёт откуда-то из-за леса, обрадовался. Пан Вацлав сразу повеселел и, шагая дальше, всё время прислушивался к обнадёживающему стуку, который становился всё слышнее и слышнее.
Опасения пана Вацлава, что придётся сворачивать куда-то в лес, не подтвердились, и вскоре деревья вокруг слегка поредели, за ними начали просматриваться сначала куски вспаханного поля, а потом и потемневшие от времени кровли. Правда, стук молотков, на который шёл пан Вацлав, неожиданно прекратился, но это уже не имело
С правой стороны лес наконец прервался, так что пан Вацлав смог увидеть и сельскую улочку, к которой вела дорога, и аккуратную, крытую черепицей мызу [48] , и кузницу, стоявшую несколько в стороне от других строений. Над трубой кузницы как раз начал закручиваться густой серый дым, и пан Вацлав, поняв, что там разжигают горн, поспешил туда.
Кузнец, крепкий мужик в кожаном фартуке с жёлтыми подпалинами, стоял у широко распахнутых ворот кузни. Он внимательно оглядел пана Вацлава, с достоинством приветствовал путника и, ничего не спросив, взял у него из рук повод и завёл вороного, который почему-то даже стал меньше хромать, в станок.
48
Загородный дом.
Всё так же молча кузнец прочистил копыто, вдобавок поковырялся в середине и чем-то тщательно смазал, а уже потом, держа полный рот ухналей [49] , прибил подкову. Закончив с работой, кузнец выпрямился, похлопал коня по крупу и только тогда приветливо обратился к пану Вацлаву:
– Добрый конь, однако на месте пана я бы дал ему передохнуть. Если пан желает, я согласен поставить вороного в свою конюшню, и тогда завтра можно будет потихоньку ехать дальше…
Пан Вацлав и сам понимал, что так надо сделать, и потому, в первый раз за день усмехнувшись, спросил:
49
Специальный подковный гвоздь.
– А мне в какую конюшню вставать?.. Может, туда? – и он кивнул головой в сторону мызы.
– Туда не советую, – с усмешкой отрицательно покачал головой кузнец. – Там простых путников не жалуют…
Последнее замечание кузнеца особенно понравились пану Вацлаву. Сейчас он больше всего хотел походить на простолюдина. Но поскольку конь требовал отдыха, ночевать где-то было надо и, догадываясь, о чём думает путник, кузнец предложил:
– Вон крышу, видите? – Он показал на дом в самом начале улицы. – То наша корчма. Там и поесть можно и о ночлеге договориться…
Теперь и пан Вацлав приметил длинное, жавшееся к дороге, строение. Он благодарно кивнул кузнецу и, оставив вороного у кузни, зашагал в ту сторону.
Захудалая корчма встретила пана Вацлава спертым воздухом, настоянном на чём-то горелом, ароматом жареного мяса, свежего хлеба и конечно ж приглушённым гомоном селян, которых здесь, несмотря на белый день, оказалось немало.
Окинув взглядом низкое помещение, куда свет попадал только через маленькие оконца, и потому в отблесках пламени очага лица мужиков, сидевших за столом, казались слишком красными, пан Вацлав молча присел с края. Компания на другом конце стола, не обращая внимания на подсевшего, продолжала гомонить, и только корчмарь, сразу приметив пана Вацлава,
– Чего пан желает?.. Могу предложить свежину…
– И добрый кувшин, – закончил за него пан Вацлав и, сразу сунув корчмарю пару талеров, добавил: – Я должен тут перебыть до завтра, а мне сказали, у вас и заночевать можно…
– Конечно, конечно… – корчмарь, который никак не ожидал такой щедрой оплаты, радостно закивал и стремглав бросился к очагу.
Однако напоминание о кувшине вина вкупе с блеском серебра в руке неизвестного не остались без внимания, и пузатый мужик, сидевший ближе всех, держа в руках полупустую кружку, сразу подвинулся к пану Вацлаву.
– За добру компанию!
Толстяк допил вино и, явно рассчитывая на угощение, по-панибратски толкнул в бок пана Вацлава. Однако его палец наткнулся на стальной панцирь, скрытый под кафтаном, и ошеломлённый мужик испуганно вскрикнул:
– То что?.. Пан рыцарь?!
Неожиданное восклицание сразу заставило всех замолчать, и пан Вацлав понял, что случилось наихудшее. Выходило, что селянин принял его за рыцаря-разбойника, который или скрывается, или что-то высматривает. Последствий ждать не пришлось. Корчма загудела, мужики посрывались с мест и начали угрожающе окружать чужака.
Пан Вацлав тоже вскочил, отпрыгнул в сторону и хотел было выхватить спрятанный под полой кафтана фальшион, но не успел. Кто-то незаметно подскочил сзади, и пан Вацлав, получив мощный удар по затылку, не смог устоять на ногах и, сделав всего несколько неверных шагов, свалился лицом прямо на грязный пол…
Приходил в себя пан Вацлав тяжело. Ему привиделось нечто ужасное, и, открывая глаза, он надеялся, что это лишь сон и всё сразу изменится, но не тут-то было. Наоборот, жуткие ночные видения чётко переходили в реальность. По крайней мере, влажные каменные стены можно было пощупать, и осознание того, что случилось, заставило рыцаря испытать страх.
Пан Вацлав попытался шевельнуться и сразу ощутил, что с головою у него что-то не так. Он пощупал затылок и убедился, что там образовалась твёрдая корка из волос, слипшихся от засохшей крови. Значит, всё было на самом деле, и рыцарю сразу вспомнились кузница и корчма в селении, и драка с мужиками, которая так и не успела начаться, и всё, что было потом, когда он после сильного удара наконец очухался.
Тогда первым делом он сообразил, что его куда-то везут, но кто и куда, рыцарь не мог понять, поскольку руки у него были связаны, а голова то ли замотана тряпкой, то ли на неё надели мешок. К тому же никто с ним не разговаривал, а когда пана Вацлава завели сюда и освободили от верёвок, кругом было совершенно темно.
Впрочем, сейчас, поскольку в помещение откуда-то сверху попадал слабый свет, можно было так-сяк оглядеться. Однако особо рассматривать было нечего. Каменный подвал (а что это именно так, у пана Вацлава сомнений не было) оказался маленьким, с крепкой дверью, жёстким топчаном и потолком, своды которого заканчивались продухом, через который и попадал сюда узенький лучик света.
Пан Вацлав осторожно, чтоб не закружилась разбитая голова, сел на топчан и тщательно ощупал себя. Других более-менее заметных ран не нашлось, но панциря и кафтана конечно не было, никакого оружия тоже, ясное дело исчезла и тугая киса, полная золотых монет, с помощью которой пан Вацлав надеялся избежать любых осложнений. Хорошо ещё, что одежду и сапоги ему оставили, иначе он бы просто замёрз в этом каменном мешке.