Рубиновый Капкан. Игры кукловодов

Шо Марк

Затем он попытался прозондировать российские спецслужбы, пытаясь деньгами блокировать данное решение. По большому счету, в таких случаях необходимо понять, от кого исходит предложение, и сделать ему встречное, которое бы устраило обе стороны. Но с русскими он упрямиться бы не стал.

Шломи отнюдь не был глупым человеком. Пытаясь докопаться до истины, он начал искать, где и когда его бизнес, он сам могли пересечь интересы той или иной группы в России. Одновременно он стал готовить почву для инвестирования средств, которые могли поступить ему от продажи активов «Алроса». На этой основе он создал две дублирующих друг друга аналитических

группы по 3 человека, каждой из которых было дано задание по поиску и установлению контактов с теми из россиян, кому было бы выгодно работать с ним по ювелирной схеме. Таким образом, в повестке дня потенциально встал вопрос о привлечении российского бизнеса к нему в компанию. Иначе он через продажу акций в «Алросе» терял доступ сначала к якутским алмазам, а в перспективе – и к рубинам. У Шломи были надежные связи в ЮАР и Лесото, но если дело пойдет так дальше, то кто защитит его компанию от вытеснения и с этих рынков? Ему однозначно требовалась поддержка новых силовиков, которые обеспечили бы ему неприкосновенность и гарантии.

До поры до времени Шломи не обращал внимания на взрывы в Душанбе и Худжанде, справедливо полагая, что их количество и частота намного меньше, чем, скажем, в России или же Ираке. Лишь сейчас, в середине марта, сидя за бумагами в офисе, он заметил схожесть событий в Москве и Худжанде. «А ведь это не что иное, как блестящая операция русских» – подумал он, отложив ручку. «Они повернули против американцев их же оранжевое оружие». Он стал протирать у висков, кофе не помогало, ему надо было сосредоточиться и в течение месяца принять решение.

Он вызвал руководителей обеих аналитических групп. Как только они вошли, Шломи попросил их за стол. Первой была 35-летняя Лоренс Розенштейн, по паспорту гражданка США, родившаяся в Тель-Авиве. Она выглядела просто блестяще, являя собой исключительно редкий пример сочетания нескольких качеств: красоты и изящества, ума, личной скромности и финансового могущества, исчисляемого несколькими десятками миллионов долларов, доставшихся ей по наследству. Вторым приглашенным был его давнишний друг, миноритарный акционер и партнер по холдингу Абрам Моше.

– Прошу Вас собрать и сопоставить материалы по Таджикистану, России, делу Виктора Бута, акциям на Ближнем Востоке и в Арабских странах с начала прошлого года, – произнес он, обращаясь к Лоренс. – Вас, дорогой Абрам, прошу сосредоточиться только на русских, компании Бута и её связях. Меня интересует история их бизнеса, а также то, чем они занимаются сейчас. Предлагаю, чтобы каждая из групп ежедневно тщательно перепроверяла выводы коллег и письменно докладывала мне о результатах.

После краткого обмена мнениями по ранее полученным документам и аналитическим сводкам Лоренс уточнила сроки по новой задаче.

– Полагаю, что время играет против нас. Я получил предложение о покупке моей доли в компании «Алроса» и мне нужна полная информация, прежде чем я должен сделать соответствующие выводы. Учитывая характер и сложность задачи, нам необходимо принять окончательное решение в течение максимум 10–15 дней. Поэтому с выводами предварительного характера я бы хотел знакомиться ежедневно и оперативно.

Стараясь не терять инициативу, Шломи вызвонил своему знакомому Рубену Кацаву, работавшему в аппарате премьер-министра Биньямина Нетаньяху. Попросив того о короткой встрече, он вызвал вертолет и охрану. Через полчаса он был в аэропорту, откуда

еще через несколько часов он оказался в Иерусалиме. Точно в назначенное время он вошел в здание правительства Израиля.

– Шалом. Прошу прощения, что оторвал Вас от важных дел, – произнес Шломи.

– Шалом, уважаемый Леон. Прошу Вас, присаживайтесь, – произнес Кацав. – Что случилось, почему такая срочность? – они знали друг друга достаточно давно, вот уже пару десятков лет. В то время как Шломи все более укрупнял свой бизнес, Кацав рос по карьерной лестнице. Он представлял деловые круги, вовлеченные в том числе в ювелирный бизнес, в нынешнем правительстве. Более того, Кацаву удавалось сохранять свою должность и влияние при смене премьеров в стране.

Шломи коротко объяснил суть проблемы с акциями «Алросы». Необходимо было нейтрализовать влияние российской стороны. Формально выбор по продаже акций «Алросы» был за ним. Если бы это было, скажем, 2–4 года назад, не говоря уже о старых добрых временах советской эпохи, достаточно было сделать несколько звонков израильскому лобби в Вашингтоне. Как раз об этом подумал Кацав. Но сейчас делать это не имело смысла.

– Как вижу, заинтересованность в покупке Вашей доли в «Алроса» исходит с вершины российской пирамиды власти, – произнес Кацав. – могу рекомендовать Вам только одно: как следует поторгуйтесь и продайте её им, раз уж они этого так хотят. Другие варианты возможны, требуют времени для подготовки, но сейчас в них столько неопределенности.

– Согласен. Рассматривается как последний вариант. К Вам я приехал за другим: нельзя ли использовать правительственные каналы? Насколько мне известно, премьер Нетаньяху собирается в Москву. Если бы он поднял бы эту тему во время переговоров, то у тех, кто инициировал оферту по покупке акций «Алросы», были бы связаны руки.

– Вы имеете в виду российских силовиков?

– Э-э…Прямо скажу Вам, Рубен, я не ожидал подобных шагов от россиян. Я своевременно плачу налоги, у меня несколько предприятий в России, мы активно и успешно сотрудничали на протяжении нескольких десятилетий. Мне казалось, что прерогатива российского государства заключается в привлечении и защите зарубежных инвестиций. В данном случае это напоминает рейдерство. Соответственно мой пример может сослужить интересам России «медвежью» услугу.

Шломи немного лукавил: налоги оплачивались с прибыли, которую он считал необходимым показывать. Под видом сырья он вывозил обработанные камни. Он достаточно часто и регулярно нарушал российское законодательство, но в этих стенах он никогда бы в этом не признался, даже если к его виску приставят пистолет. Здесь, в Израиле, он был законопослушным и процветающим коммерсантом, которого поддерживало государство Израиль.

– Оставим официальные ноты в нашем разговоре, Леон. У нас ведь неформальная встреча, помните?.. Насколько мне известно, Вы пытались решить свои проблемы через Моссад.

– Рубен, я ни секунды не сомневаюсь, что Вы информированный человек, – с ходу произнес Шломи. Кацав немного помолчал, провел пальцами левой руки по губам, затем встал с кресла и пошел по кабинету, переминаясь.

– Я не могу ничего обещать, постараюсь сделать то, что возможно. Что Вы можете предложить взамен?

– Часть своих акций в моем концерне могу продать государственным структурам Израиля. Если, конечно, правительство сочтет это целесообразным, – ответил Шломи.