Рубиновый круг

Мид Райчел

– Это все из-за использования духа, – ответил Адриан, бросив на меня извиняющийся взгляд. – Я присоединился к ней во сне и помог прорвать барьер, поставленный Олив.

– Я это подозревала, – мрачно произнесла Соня.

– Ты не знаешь, когда Нина проснется? – спросил Адриан. – С ней все будет хорошо?

– Зависит от того, как ты понимаешь слово "хорошо", – ответила Соня. – Доктор считает, что ей трудно проснуться из-за истощения. Надеюсь, она придет в себя, когда еще немного отдохнет. Но что касается того состояния, в котором она будет...

– Если

она настолько истощена, это объясняет, почему она не подает признаков жизни, – быстро сказал Адриан. Я видела, что он очень, очень сильно хочет поверить в это. – Черт, вам стоило видеть меня после одной бессонной ночки. Я бы вернул ее к жизни.

Соня не стала смеяться над шуткой.

– Возможно... но я не думаю, что все так просто. Я видела ее ауру. Она рассказывает свою собственную историю, и она не очень хорошая. Плюс, я провела много времени с Эйвери Лазар, Адриан. Я видела, что дух сделал с ней – и их состояния очень похожи.

– Так что ты хочешь сказать? – спросила я, удивленная вставшим комом в моем горле. Я даже не знала Нину достаточно хорошо, но слышать такой мрачный прогноз было страшно... может, потому что я боялась, что однажды мы будем говорить об Адриане.

Соня выглядела уставшей, как будто это она израсходовала так много сил и энергии и нуждалась в сне.

– Я хочу сказать, когда Нина придет в себя, она может оказаться не той Ниной, которую мы знали. Что произошло? Я думала, что ты собирался держать ее подальше от чрезмерного использования духа.

– Я пытался. Я правда пытался. – Адриан прислонился ко мне, и я положила свою руку ему на спину. – Я управлял сном. Я делал большую часть работы, когда Олив забрала контроль... Но Нина потеряла терпение и взяла все на себя. Она развеяла все, прежде чем я смог ее остановить.

Соня устало кивнула.

– Вам хотя бы удалось поговорить с Олив?

– Не совсем, – осторожно произнес он. Я сохраняла на своем лице нейтральное выражение, чтобы не выдать тот факт, что он говорил не всю правду. Он поднял лист бумаги, на котором он сделал для меня набросок. – Это для тебя что-нибудь означает?

– Нет, извини. – Соня опустила глаза и поморщилась. – Я получила сообщение от доктора, наблюдающего Нину. У него есть несколько вопросов ко мне. Я сообщу, если узнаю больше.

Адриан слабо кивнул, и я сжала его руку. Я знала, что он чувствовал себя ужасно, как будто он лично был в ответе за состояние Нины. Когда Соня тоже ушла, осталась только Роза, встревоженная из-за новостей.

– Что ж, я рада, что мы вышли на след Джилл, – сказала она. – Но вы, ребята, должны быть более осторожными из-за...

– Что ты только что показывал Соне?

Неожиданно к Розе на экране присоединился Дмитрий. Она метнула на него озорной взгляд.

– Полегче, товарищ. У тебя еще будет шанс почитать им нотации.

– Боже, – произнес Адриан. – Сколько еще людей скрывается за кадром?

– Что ты показывал ей? – повторил Дмитрий, глядя на нас со строгим выражением лица. Даже через экран компьютера он был устрашающим.

Адриан снова поднял лист бумаги.

–

Это? – Он нетерпеливо подался вперед. – Ты знаешь, что это?

– Да, это... – Дмитрий осекся на полуслове и посмотрел на Розу, а затем обратно на рисунок. – Это что-то вроде метки для женщин в, ээ, дампирских общинах.

У Розы не было проблем с формулированием того, что он пытался выразить помягче.

– Лагере кровавых шлюх? – Ее глаза распахнулись, и внезапно она стала столь же сердитой, какой была Лисса чуть раньше. – Адриан Ивашков! Тебе должно быть стыдно появляться в таких местах, особенно сейчас, когда ты женат...

Адриан усмехнулся.

– Да успокойтесь, вы оба. Я никогда не ступал в подобные места и не горю желанием там побывать. – Он пристально посмотрел на Дмитрия. – Что ты имеешь в виду, говоря «метка»?

По лицу Дмитрия было понятно, что эта тема не входила в число тех, что ему нравилось обсуждать, и, честно говоря, я его не винила. Моройское общество не всегда хорошо относилось к женщинам-дампирам. Они могли иметь детей только от мороев, которые относились к ним как к игрушкам. Это было стандартной практикой для дампирских женщин, имеющих детей, отдавать их в школу, вроде Академии Святого Владимира, раньше положенного, чтобы их мать могла вернуться к службе стражем. Однако многим из них не нравилось поступать подобным образом. Они хотели воспитывать своих детей сами. Некоторые из них уходили и вливались в человеческое общество, но это не поощрялось. Даже если дампиры выглядели как люди, они зачастую демонстрировали экстраординарные физические способности, которые привлекали к ним слишком много внимания. Не имея других вариантов, дампирки часто объединялись в "общины", немного более цивилизованные, чем другие. Некоторые из них находили совершенно обычные способы выживания... другие же находили более безрассудные пути, что и подтвердил Дмитрий.

– Члены этих общин носят метки, которые показывают, какова их роль, – объяснил он. – Некоторые из них жители, некоторые – гости. Некоторые же делают себя доступными для заинтересованных мужчин... продают свои тела.

– Отвратительно, – сказала Роза.

Я посмотрела на рисунок Адриана и ужасная, страшная мысль об Олив пришла мне в голову. Что, если она стала одной из тех отчаянных?

– Ты знаешь, какого рода эта метка? – спросила я.

Дмитрий покачал головой:

– Без цвета нет. Эти метки определяют, какая это община. И, как правило, цвета символизируют статус человека.

– Она был зеленой, – сказал Адриан.

– Зеленым отмечают гостя, – сказал Дмитрий. Мы с Адрианом облегченно выдохнули. – Тех, кто живет там временно. Может быть, навещая родственника. Может быть, в поисках убежища.

– Так значит, это не цвет тех, кто продает себя? – уточнила я. Я не могла смириться с мыслью, что бедная Олив может делать это.

– Нет, – озадаченно сказал Дмитрий. Роза выглядела точно так же.

– Что все это значит? – спросила она.

Адриан ответил не сразу. Вместо этого он снова поднял бумагу и показал им.