Рубиновый маяк дракона
Шрифт:
Я глубоко вздохнула и слезла с кровати. Из-за пережитого испуга двигалась как в тумане и окончательно пришла в себя лишь на улице, когда прохладный морской бриз пролетел между домами и всколыхнул подол юбки, игриво погладил ноги.
– Они ничего мне не сделали. Ничего. Только за руку схватили. Ну чего ты так испугалась? – уговаривала я саму себя. Но глубоко внутри знала почему – всему виной «Буйная Изольда» и ее проклятый капитан.
Стоило только подумать, как все вокруг словно укрылось густым туманом, растворилось за молочной пеленой, являя мне ненавистное уродливое лицо. В ноздри
– Еще разочек, – грубый голос ударил, словно хлыстом.
Я вздрогнула, возвратившись из кошмара на мощеную улицу.
– Эй, малахольная! Метка есть? – окрикнул кто-то из встречной вереницы людей.
Я закивала, перехватила удобнее подушку и задрала рукав. Мужчина коротко кивнул и пошел дальше. Только теперь я осознала, что тащу с собой подушку из комнаты. Идти с ней в обнимку почему-то было легче, чем одной, хотя я отдавала себе отчет, как странно выгляжу. А еще я ощутила, как металл под юбкой холодит бедро – когда проходила через комнату Арби, то заметила на столе тарелку с объедками и приборы. Было мерзко, но я стащила столовый нож и примотала его к ноге обрывком простыни, которую тут же им и располосовала.
«О, хранители, не дайте нам с Фабианой разминуться».
Я возвела глаза к небу в беззвучной мольбе, и, кажется, меня услышали. После томительного ожидания в темном проулке, выходящем на основной рыночный тракт, я наконец различила две знакомые фигуры и облегченно выдохнула.
Спустя полчаса я сидела на земле, привалившись спиной к дереву и обняв подушку, а передо мной расхаживали взад-вперед Ярро и Фабиана. А еще они постоянно препирались.
– У меня голова раскалывается так, что зубы сводит! – в очередной раз пожаловалась Фабиана и принялась обмахиваться сорванным лопухом, словно веером. – Погружаться в чужую память становится все тяжелее.
– Это потому, что Озирис хорошо тебе навесил, – возразил Ярро.
– Чего навесил?
– Чего-чего… Избил тебя, имею в виду.
– У меня и до него голова болела. Особенно когда приходят воспоминания. Давай лучше ты, Ярро. Ты ведь тоже можешь.
– Это у меня уже от вашей пустопорожней болтовни голова трещит. Хватит спорить, пожалуйста, – тяжко вздохнула я. – Сделайте уже что-нибудь. Мы не можем долго прятаться в кустах, надо скорее создать ключ-открыватель, вызволить Анарендила и ведьму. – О том, как развлекаются с ведьмой пираты, я старалась не думать, лишь отчаянно надеялась, что после всего она не растеряет свои силы и разум. – Должно же быть у этого прохвоста Ноара что-то еще: дом на лазурном берегу, комната у какого-нибудь другого трактирщика, да хоть землянка в лесу.
– Я знаю старую мельницу, но она на другом конце острова. Попробую поискать запасную недвижимость поближе. – Ярро погрузился в себя.
Он закрыл глаза и, очевидно, потянулся к остаточной памяти дроу. Через пару минут произнес:
– Вижу, как вьется по холмам Кита разбитый тракт, дождь смывает грязь со старой брусчатки… – Он махнул рукой, словно отгоняя муху, а потом почесал ухо. – Опять эти стрекозы… А нет,
– Не отвлекайся, Ярро! – шикнула я. – Это не природные молнии, значит. Грозовая магия имеет такой цвет.
– М-м-м… ясно. Так, ладно. Вижу еще в воспоминаниях Ноара невзрачную тропку, которая идет влево от основного тракта. А вдали что-то вроде силуэта строения. Только он какой-то странный. Рябит, что ли? – Ярро замолчал, а потом внезапно рявкнул: – Да твою ж налево! Как он меня задолбал!
– Что? Кто? – Фабиана схватила Ярро за руку. – Что ты видел?!
– Как избушка покрывается чешуей и превращается в обнаженного мужика! Вот что!
– Тише вы! – зашипела я. – Не орите так! И к твоему сведению, Фабиана, голос у тебя становится визгливым.
– Заклятие, похоже, слабеет. Сибель наслала на меня безднов кашель – думала, выплюну собственные легкие. Точнее, не собственные, а дроу. В общем, да… Кажется, резь в горле наконец проходит, но это, я так понимаю, к худшему. И, хранители дери, как же болит голова!
– Да, определенно – визгливым, – подтвердила я свой вердикт.
Ярро внезапно повалился в траву, прямо на спину, и захохотал. Ему тоже, что ли, по голове настучали?
– Дичайшая дичь! Ха! – стонал он между приступами смеха. – Визгливо пищащий здоровый мужик-не мужик. Меченная жирной змеей девка с мужским голосом, которая притворяется парнем, который владеет рабыней. И рабыня-командирша, страдающая перепадами настроения со своей верной подружкой-подушкой… Дамы, вам не кажется, что нам всем пора в дурку?
– Что еще за дурка? – выдохнула Фабиана, манерно массирующая виски. – Впрочем, не важно. Ярро, давай еще раз – что ты видел в памяти? Нашел укрытие?
– Нашел твоего ненаглядного любовника.
– Ильсира? – уточнила я, пока Фабиана возмущенно сверлила взглядом Ярро.
– Нет, того чешуйчатого…
– Заткнись, – прорычала Фабиана.
– Того – кого? – не унималась я. – У нее же только Ильсир был, да, Отверженная?
– Иди в бездну. Не было у меня никого.
Ярро саркастически хмыкнул:
– Ну-ну.
– Слушайте, я благородная маира! – Сжала она кулаки. – И не смейте думать про меня всякие непотребства!
– Мы обе когда-то были маирами, – вздохнула я и уткнулась в свою подушку. – Но не теперь. Ярро, сделай хоть ты что-то благородное – отведи нас в укрытие.
– Не могу. Меня сбивает голы… кхм… в общем, Фабиана, твоя очередь. Вспомни дождливый день, море по правую руку, размытая тропинка по левую, посередине – тракт. Красная гроза сверкает, небо черное. Море волнуется раз, море волнуется два… На счет три ты откроешь глаза и скажешь нам, куда идти.
Фабиана вынырнула из глубин памяти не на три и не на пять, а минут через десять активного самокопания. Со стоном поднялась с травы и протиснулась сквозь кусты. Шли мы в общем потоке людей и бренчащих телег. Она сопела и держалась то за многострадальную челюсть, то поглаживала затылок или терла виски; Ярро постоянно поправлял тряпицу на запястье, скрывающую змеиную метку; а я мяла в пальцах уголок подушки.