Рубиновый сюрприз
Шрифт:
Соски Клэр потемнели, сделались твердыми. И Свэнн подумал, была ли в этом виновата его опытная рука или внутренняя сила самого «Рубинового сюрприза». \
— Покажи мне, — тихо попросила Тод, — покажи, как оно открывается.
У нее был требовательный тон, несмотря на то что из-за сильного возбуждения она еле говорила. Внезапно Свэнну стало наплевать, что довело ее до такого состояния, — он собирался извлечь из этого пользу для себя.
От одной лишь этой мысли его бросило в жар. Ему приходилось спать с разными женщинами, но Тод была уникальна: роскошное
Большим пальцем Свэнн гладил прохладную поверхность яйца. Большой палец его другой руки исследовал гораздо более теплую поверхность. Медленными движениями Свэнн искал нужный узелок в золотой проволоке, благодаря которому яйцо открывалось, показывая скрывающееся в нем богатство.
Тод тихо стонала от его прикосновений.
— Открой же его, черт тебя побери, — резко произнесла она.
— Наберись терпения.
Свэнн улыбался, продолжая одновременно гладить яйцо и ласкать женщину, любуясь при этом обоими и чувствуя растущее возбуждение Тод. Большим пальцем одной руки он нащупал твердый узелок, где пересекались золотые проволочки, а другой рукой — напряженный бугорок женской плоти.
Раздался слабый щелчок, и верхняя половина яйца начала медленно и плавно, даже как-то вяло, раскрываться, демонстрируя находящийся в самой середине темный многогранный рубин.
Тод вздрогнула и открыла рот от изумления, Запах ее тела был намного сексуально привлекательнее, чем самые дорогие флакончики духов.
Свэнн восхищался и рубином, и женщиной.
— Ты находчивый шельмец, — сказала Тод, — и единственный мужчина, который подкупает меня не только своим интеллектом. Меня восхищает твоя изобретательность в постели.
— А ты единственная женщина, способная оценить и то, и другое.
Клэр медленно повернулась на бок, зажав его руку между своих ног. Она ощущала, что его мужская плоть стала твердой и горячей, как дешевый пистолет. Она облизала губы и улыбнулась.
— Как ты считаешь, во сколько его можно оценить? — спросил Свэнн. — В пять миллионов? В двадцать?
Тод долго и внимательно всматривалась в рубин, как-будто старалась прочитать что-то внутри камня.
— С этой лошадкой мы не пропадем, — сказала она. — Все, что теперь нам нужно, так это уздечка. Где она?
— Всему свое время.
Тод, вздохнув от нетерпения, провела ногтем указательного пальца по холодной, полированной поверхности рубина.
— Когда это время настанет?
— Когда я буду готов.
Плавным движением Тод убрала руку Свэнна со своего тела, выпрямилась и накрылась одеялом.
— Мне казалось, ты говорил, что ни в чем не нуждаешься, — презрительно прошептала она. — Хочешь сегодня вечером стартовать в одиночку, чтобы он никому больше не принадлежал.
Свэнн знал, что Тод, как всегда, права. Но это было равносильно знанию о законе всемирного тяготения, то есть, несмотря на его
— Успокойся, любимая, — сказал он. — Я никуда не собираюсь уезжать сегодня вечером. Когда это бывает нужно, я могу сделать свою работу за пару часов. Главное — это незаметно взять у Хадсона наличные деньги. И все в порядке.
Несколько минут Тод угрюмо смотрела на Свэнна, прикосновения которого уже больше не возбуждали ее. Наоборот, она как-то даже успокоилась.
— Ты случайно не фригидна? — спросил он, и его губы растянулись в зловещей улыбке.
Выражение равнодушия на ее лице не изменилось. Странно улыбаясь, Свэнн разжал свои объятия.
— Не будем причинять друг другу боль сегодня вечером, ладно? — поддразнил он.
Тод лишь взглянула на него, но промолчала.
— Когда-нибудь ты столкнешься с парнем, который изнасилует тебя только для того, чтобы посмотреть, как ты будешь кричать, истекая кровью, — сказал Свэнн.
— Я уже прошла через это еще до того, как стала учиться в школе.
Свэнна не удивило ее признание.
— Мы с матерью всегда относились друг к другу с большими претензиями, — продолжала Тод. — У нас не было взаимопонимания, поэтому я часто представляла себя очень далеко от дома, где мне было хорошо и спокойно.
— Но со мной тебе не нужно переноситься мысленно куда-то далеко.
— Я знаю. Мне просто хотелось заставить тебя немного поработать. Когда что-то чересчур доступно, то к этому пропадает всякий интерес.
Пока Тод говорила, Свэнн чувствовал, как чувственность снова возвращалась в ее плоть. В этой женщине, умеющей полностью владеть собой, было что-то такое, что кружило голову, опьяняло. Тод говорила правду. Если бы каждый раз Свэнн был уверен в ее физическом к нему влечении, то, наверное, это уже наскучило бы.
— Как я могу потерять к тебе интерес? спросил Свэнн, нежно погладив ей низ живота. — Если ты не вернешься к этому голубому Новикову, нам вдвоем будет очень хорошо.
Улыбаясь, Тод позволяла Свэнну делать то, что ему хотелось, а сама думала о своих дальнейших действиях. Однако совсем скоро Тод поняла, что чертовски трудно оставаться равнодушной в его объятиях. Еще никогда прежде не доводил Свэнн ее до такого состояния возбуждения. Она почти не контролировала себя. Опустив одну руку на его бедро, а другой коснувшись холодного красивого яйца, Тод произнесла:
— На самом деле Алексей не такой уж и голубой. Ему нравятся разные мальчики, девочки, дыры в заборах, но больше всего он любит власть.
— Как и ты, — добавил Свэнн. — Называй это, как хочешь: политическая власть, сексуальная или физическая. Если дело касается власти, ты вся загораешься.
— Ты уверен, любимый? — промурлыкала она.
— Абсолютно уверен, малыш. Но именно это мне и нравится в тебе. Когда ты Снова увидишь Хадсона?
— А что ты собираешься предпринять?
— Все, что нужно.