Рудиарий

Посняков Андрей

Флавия! Как он мог забыть о ней, даже под гнетом всего того, что произошло в последнее время!

Открыв глаза, Рысь уселся на ложе, вспоминая бирюзовые глаза девушки, ее мягкую улыбку и нежное тело. Как? Каким образом разыскать ее здесь, в этом огромном городе, который недаром прозвали Вечным? Юлия Филия когда-то упоминала Памфилия Руфа, приемного отца Флавии. Упоминала без одобрения – именно Памфилий и был тем сенатором, что перекупил подряд на ремонт Аврелиевой дороги, в который вложила почти все свои сбережения Юлия Филия. Последняя что-то давненько не давала о себе знать, видно, как она и опасалась, ее денежные дела совсем расстроились. Жаль, искренне жаль – несмотря на весь свой практицизм с некоторым налетом цинизма, в общем-то Юлия была девушкой отзывчивой и доброй, в отличие от подавляющего большинства римских матрон, да хоть той же Клавдии Росты. Та тоже

подзабыла гладиатора, но тому были весьма прозаические причины – вернулся из поездки ее муж, квестор Гней Клавдий Рост, один из богатейших людей Рима человек, терпимый ко многому, но весьма проницательный. Любовные связи светских львиц с модными гладиаторами, конечно, были весьма распространены в обществе, только вот что это было за общество! Абсолютно безнравственная, признающая только лишь самое себя клоака – лучше не скажешь. Моды, нелепей которых трудно было бы выдумать, отвратительные и гнусные забавы, немножко дурацких стишков от безделья, немножко прозы – такой же дурацкой и никому, кроме «света», не интересной, да и то сочиненной рабами, сон до полудня, затем придумывание забав – опять-таки в большинстве случаев темы подсказывали рабы – вечером и почти всю ночь до утра оргии. И так каждый день. Римские знатные дамы, глупые, избалованные и завистливо-злые, в снобистской заносчивости своей вполне искренне полагали, что это и есть настоящая жизнь – с эротичным шуршанием тонкой, не скрывающей тело киосской ткани, дорогой, с блеском золота, освещающим атмосферу утонченного, а иногда и откровенно грубого разврата, со сплетнями, с придыханием произносимыми в объятиях очередного любовника: «Ах, дорогой, говорят Теренция Варрея вчера предстала перед императором почти что голой, а Помпедия Флора уже переспала почти со всеми гладиаторами из Лудус Магнус, похоже, она их коллекционирует, тварь такая…» Эти вот сплетни почему-то и считались основными новостями, единственно интересными римскому популюсу, который, откровенно говоря, «высшее общество» презирало, ничуть не скрывая этого. Впрочем, и плебс, жадный, не желающий работать, жаждущий лишь государственных подачек-льгот, вполне этого презрения стоил. Если кого и можно было уважать в Риме, так это огромную армию вольноотпущенников – ремесленников, мелких предпринимателей, купцов и, как ни странно, «новых» богачей, стремящихся приумножить свои капиталы и уже потому деятельных. К таким, похоже, относился теперь и почтеннейший Децим Памфилий Руф, бывший провинциальный дуумвир, а ныне – после успешного подавления мятежа на самой окраине Лугдунской Галлии – римский сенатор и нувориш. Вот его-то, вернее, его воспитанницу и приемную дочь Флавию Памфилию Сильвестру Руфу, и хотел отыскать Юний, испытывая к девушке чувство, которое, наверное, можно было бы назвать любовью, если бы гладиатор знал, что такое любовь. Когда-то сам ланиста Квинт Септимий Марон обещал помочь юноше отыскать сенатора.

– Памфилий? – Отрываясь от денежных записей, Септимий поднял глаза. – Ну да, помню, обещал узнать про такого. – Ланиста ухмыльнулся. – Ты ведь, кажется, интересовался его дочкой?

– Приемной, – поправил Рысь.

– Какая разница? Она хоть красивая?

Юний потупил глаза:

– Ну да, наверное.

– Ладно, не стесняйся! – Махнув рукой с зажатой в ней палочкой для письма – каламусом, Септимий расхохотался. – Слушай про своего Памфилия, если это, конечно, тот, кто тебе нужен. Где он живет, я не знаю, но слышал, что некий сенатор Памфилий Руф, выходец из Трех Галлий, держит по всем площадям книжные лавки, так что после утренней тренировки можешь прогуляться, скажем, на форум Траяна, тут не так далеко.

– Да знаю, – кивнул Рысь.

– Ну, еще бы тебе не знать, – усмехнулся ланиста. – Кажется, где-то там живет одна из твоих пассий? Мало тебе женщин, что ищешь еще? Ха! Оказывается, ты еще не разучился краснеть! Ладно, шутки в сторону, – Септимий неожиданно посерьезнел. – Не думай, что я вот эдак запросто позволю тебе пропустить вечернюю тренировку, нет уж, мой милый, потребую от тебя кое-какой услуги.

– Надеюсь, не любовной? – пошутил Юний и сразу же пожалел о своей шутке: ланиста смеялся так долго, что, казалось, он и к вечеру не уймется.

– В общем, так. Слушай внимательно. На форуме Траяна отыщешь книжную лавку – она там одна, так что не заплутаешь. Спросишь там Феликса, переписчика… Тьфу, что я говорю! Не вздумай назвать его переписчиком – обидится, лучше назови писателем, он и в самом деле пишет. Он тебе кое-что скажет, а ты постарайся запомнить и потом в точности передашь мне.

– Может, ему лучше

стоит написать? – поднял глаза Юний.

– Э, нет, – ланиста отрицательно покачал головой. – Не все можно доверить письму. А тебе я все-таки доверяю – и знаешь почему?

– Почему же?

– Тебе нет никакой выгоды меня предавать! Если б была хоть малейшая, поверь, я б никогда не поручил тебе это дело. Ну, можешь идти… Впрочем, постой, – Септимий задержал юношу на пороге. – Вот что еще хочу сказать: на искусственном озере за городом скоро будет навмахия – имитация морского боя. Плевое дело, никаких тебе особых схваток, выпендреж. Ты будешь на корабле, стоящем ближе всего к императорской ложе, без доспехов и шлема. Постарайся, чтоб император тебя узнал: пора компенсировать прошлое поражение. Гонорар поделим как положено: из двадцати долей девять – мне, десять – на взятки, ну и одна двадцатая – тебе. Поверь, это немало.

Поблагодарив, Юний кивнул и вышел. Он был одет как вполне успешный молодой человек из приличной семьи: в две туники, безрукавную верхнюю, темно-синего цвета, и желтую нижнюю, на ногах кальцеи из тонкой выбеленной кожи, на голове широкополая шляпа, какая сразу выдает иностранцев, ибо римляне практически всегда оставляли голову непокрытой. Шляпа эта окутывала темной тенью лицо и частично скрывала волосы – Рысь был человеком известным и не хотел, чтобы сегодня при его появлении на улице вновь собралась толпа.

Выйдя из ворот школы, Юний обошел амфитеатр Флавиев, полюбовался на величественную статую Гелиоса и, смешавшись с другими зеваками, неспешно направился к форуму. В ослепительно синем небе сверкало солнце, впрочем, на улицах было вполне достаточно тени от разного рода построек, теснившихся друг за другом. Вместе с шумной толпой гладиатор, пониже надвинув на лоб шляпу, прошел мимо величественного храма Венеры и Ромы, мимо базилики Эмилия, мимо здания сената и площади Августа, пока наконец не остановился перед входом на форум Траяна. Даже несколько подустал, пока шел, а ведь ланиста говорил, что форум не так уж и далеко. Ну, если это не далеко – на противоположном конце города, то что тогда «далеко»? Следовало признаться, Рим был красив, очень красив, значит, не все его жители вели пустое и праздное существование. Хватало и архитекторов, и скульпторов, правда, в большинстве своем греков, как знаменитый Аполлодор из Дамаска – строитель Траянова форума.

Пройдя под высокой аркой, Юний оказался на просторной, запруженной народом площади, вымощенной цветной мраморной плиткой. Посередине площади возвышалась величественная конная статуя императора Траяна. Отлитая из бронзы и позолоченная, она сверкала на солнце так, что было больно глазам. С трех сторон форум был окружен тенистыми портиками, с четвертой располагалась базилика Ульпия, отделанная мрамором и позолоченной бронзой, за ней помещались еще какие-то здания – как пояснил Юнию проходивший мимо парнишка, то были библиотеки, а между ними высоченным шпилем маячила колонна Траяна, возведенная в честь победы над даками. В другое время юноша, конечно, не упустил бы случай полюбоваться ею, но сейчас для этого было слишком уж жарко, к тому же и время поджимало. Судя по солнечным часам, расположенным напротив одного из портиков, стоял уже восьмой час дня, то есть было далеко за полдень.

– Эй, парень, где тут книжная лавка? – поинтересовался Юний у проходившего мимо мужчины, по виду вольноотпущенника.

– Лавка? – Вольноотпущенник почесал бороду. – Видишь во-он ту домину в шесть этажей?

– Ну!

– Это рынок, думаю, там и лавки.

Поблагодарив, юноша быстро направился к одной из двух мраморных лестниц, ведущих на рынок с форума. Там тоже спросил пару раз, пока наконец не отыскал нужную лавку, располагавшуюся в противоположном от входа углу.

Везде, где только можно, были устроены полки, на полках лежали свитки в полированных деревянных цилиндрах и скрепленные друг с другом большие листы пергамента – книги. Лавка была полупуста.

– Что угодно, молодой господин? – завидев возможного покупателя, вежливо поклонился торговец – пожилой, среднего роста мужчина с бритым до синевы лицом, одетый в скромную, но опрятную тунику.

– Мне угодно видеть писателя господина Феликса, – оглядевшись по сторонам, тихо произнес Юний.

Торговец пристально взглянул на него и жестом пригласил в заднюю комнату, где, поскрипывая каламусами, усердно трудились переписчики, копируя наиболее популярную литературу, к коей в последнее время относились в основном сборники кулинарных рецептов и пособия о том, как повысить урожайность садово-огородных культур. Собственно, слово «культура» в переводе с латыни и означало «обработка земли».