Рудиарий
Шрифт:
– Хватит, – злобно закричал он. – Здесь ничего нет! Никакого кувшина. Вижу, зря ты доверилась этому прощелыге Сильвестру!
– Он казался мне верным, – задумчиво отмахнулась женщина. –
– А какая теперь разница, дура?! – возмутился мужчина. – Плакали теперь наши денежки, и все из-за тебя! Ну, сам виноват, доверился глупой бабе!
– Это я-то глупая баба? – Взвизгнув, женщина бросилась на толстяка, намереваясь впиться ногтями ему в лицо.
Однако не на такого нарвалась – толстячок сбил женщину с ног ловким приемом, но и сам не удержался, упал в коричневую навозную лужу. Вот там они и барахтались оба, орали, хватая друг друга за волосы, и поминали какое-то пропавшее золото.
– Кто эти гнусные оборванцы, господин? – испуганно-удивленно оглянулся возчик.
Пассажир тихонько захохотал.
– Видишь ли, это вовсе не оборванцы, любезнейший, – шепотом пояснил он. – Тот, толстенький, – опальный сенатор Децим Памфилий Руф, давно уже объявленный в розыск за аферы с ремонтными подрядами, а его милая подруга –
– Опоздал? – не понял возница.
– Что ты так смотришь? Да, опоздал и подозреваю из-за кого. Впрочем, я вовсе не собираюсь копаться в навозе. Поехали.
– А эти?
– А что тебе до них? Пусть и дальше дерутся. Мне так они точно уже больше не интересны.
Осторожно удалившись, они вновь уселись в коляску.
– Куда ехать? – возчик скосил глаза. – Обратно в Элею?
– В Элею? Давай в Элею, надеюсь, там еще швартуются морские суда.
Усевшись поудобнее, пассажир вальяжно потеребил бородку… вернее, попытался потеребить привычным жестом, а бородка-то давно уже была сбрита – к чему лишние приметы?
Возница послушно кивнул, и, выбравшись за ворота, повозка ходко покатила по узкой дорожке. Красное солнце медленно опускалось в море.