Руфь. Непреклонная
Шрифт:
На следующий день, после полудня, они вместе с караваном перешли Иордан. Ноеминь устало села под деревом.
— Дальше я идти не могу.
Руфь удобно устроила свекровь и принесла ей воды.
— Ты отдыхай, а я пойду поблагодарить Ашир Бен Хадара.
Последний верблюд перешел через реку, когда Руфь подошла к владельцу каравана и склонилась перед ним до земли.
— Благодарю тебя, что ты позволил нам идти с твоим караваном.
— Вы так быстро оставляете нас?
— Моя свекровь смогла пройти настолько далеко, насколько
— Жаль. На ночь мы остановимся в оазисе. С нами вам было бы безопаснее.
— Пусть защитит вас Господь в вашем путешествии и благословит вас за вашу доброту к двум вдовам.
Мужчина печально нахмурился.
— Да хранит вас Господь.
Развернувшись, он сел на верблюда, ударил его палкой и прокричал по-египетски приказ одному из своих слуг. Верблюд встал, покачиваясь взад и вперед, казалось, еще немного, и он упадет. Руфь снова склонилась в поклоне, когда мужчина двинулся в голову каравана. Она уже почти дошла до деревьев, растущих на берегу реки, когда ее догнал один из слуг Ашир Бен Хадара и дал ей мешок и пузатый мех.
— Дары от моего хозяина, — проговорил слуга скрипучим голосом и умчался прочь.
Улыбаясь, Руфь опустилась на колени возле Ноемини.
— Попробуй, видишь, как Бог питает тех, кто любит Его.
Осторожно наклонив мех, Ноеминь сделала маленький глоток.
Ее глаза расширились от удивления.
— Свежее козье молоко!
Руфь рассмеялась и открыла мешок, показывая щедрый дар.
— Лепешки с изюмом, матушка. Хватит на несколько дней. С зерном, оставшимся у нас, мы продержимся до самого Вифлеема.
Они поели и теперь отдыхали, солнце медленно скользило над горами позади Иерихона.
— Недалеко от этого места Бог остановил воды Иордана, чтобы Иисус мог перевести через него свой народ, — сказала Ноеминь, спокойная и умиротворенная.
— Моя мать рассказывала, что Моисей поднялся на гору Нево, на вершину Фасги, и умер там, народ оплакивал его тридцать дней. Иисус исполнился Духа Божия и повел народ вон туда, — сказала она, указывая направление, куда они пошли, — в Ситтим. Там они ждали, когда Бог скажет им, что делать дальше. Иисус привел народ на берег Иордана. Господь остановил воды, и люди перешли реку по сухому дну. Моя мать и отец были среди тех, кто пришел в тот день в Ханаан. Они поставили стан в Галгале и там отпраздновали Пасху.
Руфь стояла под сенью дерева и смотрела на дорогу, по которой, как говорила Ноеминь, шел израильский народ.
— А что там за камни?
— Камни? — Ноеминь поднялась. — Каждый, кто перешел Иордан, будет помнить о том, что Господь сделал для Своего народа. Это двенадцать камней: представитель каждого колена, происшедшего от нашего отца, Иакова принес по одному камню. Видишь вон ту рябь на воде? На том месте, где стояли священники с ковчегом завета, пока народ переходил реку, поставлено еще двенадцать камней.
Ноеминь встала позади
— Вон там жертвенник, поставленный сынами Рувима, Гада и половиной колена Манассии. Колена, живущие на этой стороне Иордана, чуть не начали войну из-за него.
— Почему?
— Колена на западном берегу Иордана думали, что это жертвенник для всесожжения и приношений иным богам. Но он был поставлен во свидетельство того, что колена Рувима, Гада и половина колена Манассии имеют «часть в Господе», этот памятник напоминает о том, что мы братья.
Ноеминь рассказывала истории, которые она слышала от отца и матери, пока не скрылось солнце и на небе не засверкали звезды. Руфь жадно слушала все, что говорила Ноеминь о годах, проведенных ее народом в пустыне, о том, какие великие дела творил Господь, чтобы спасти и научить Свой народ. Когда Ноеминь уснула, Руфь смотрела на небо, она чувствовала успокоение. Конечно, если Бог сохранил Свой мятежный народ в пустыне, то Он сохранит теперь и Ноеминь. Руфь верила: Господь благополучно приведет их в Вифлеем.
На следующий день они пришли в оазис и провели ночь под сенью его пальм. На фоне основания гор выделялся зубчатый силуэт Иерихона; некогда великий город ныне чернел грудами камней, населенных ящерицами и змеями. Однако неподалеку от него, возле родника, расположилось небольшое, но процветающее поселение. Его жители зарабатывали себе на жизнь тем, что прислуживали путешественникам, направляющимся по иерихонской дороге через горы в Иерусалим.
С тех пор как они ступили на иерихонскую дорогу, Руфь непрестанно молилась, зорко наблюдая за дорогой. Боже, защити нас. Сохрани нас и направляй стопы наши.
Караван нагнал женщин. Руфь поговорила с надсмотрщиком, и ей разрешили расположиться на ночь рядом с их станом. На следующее утро она не торопила Ноеминъ и подстраивалась под шаг свекрови, хотя караван уходил вперед, пока совсем не скрылся вдали.
— Господи, помоги нам преодолеть эти горы, — шептала она каждую ночь, прежде чем закрыть глаза.
С каждым днем дорога становилась круче и труднее, дни жарче, а запасы еды все меньше. Ноеминь устала, и Руфь взяла ее кладь. Когда свекровь отчаивалась, Руфь расспрашивала ее о Вифлееме, о ее детстве, надеясь таким образом возродить в ней прежнюю решимость достичь цели путешествия.
— Каждый день приближает нас к Вифлеему, матушка.
— И что ждет нас там? Никого из тех, кого я знала, уже не осталось в живых.
— Может, там есть друзья, о которых ты забыла.
— И которые забыли меня, — Ноеминь заплакала, как часто делала, когда была близка к полному истощению сил. — Нищета — вот что я смогу предложить тебе дома. В Вифлееме нет никого, кто принял бы нас.
Она закрыла руками лицо и всхлипнула.
— Оглянись назад, посмотри, сколько мы уже прошли, — сказала Руфь, тяжело дыша под поклажей.