Рухнувшая империя
Шрифт:
– Прямо сейчас не можешь, я на выезде – не ты один у меня такой беспокойный на районе. Давай завтра, часам к четырем, у меня вторая смена.
– А пораньше никак?
– Пораньше никак. Я не такой фанатик своей работы, как, возможно, тебе показалось.
– Хорошо, в четыре так в четыре…
Алексей доехал до дома и решил переночевать в своей квартире. В конце концов, он здесь живет, и никто, даже родной отец, не посмеет его выгнать. «Не прирежет же он меня, – подумал он. – Если уж Емельянов не прирезал,
…Алексей уже час молча сидел, уставившись в свой ноутбук. «Интересно, отец помнит про свои пьяные похождения или нет? Скорей всего, помнит, как и не забыл, что происходило два года тому назад».
– Сынок… – вдруг заговорил Аркадий. – Ты это… Прости меня, козла старого, – на его щеке заблестела парочка слезинок, что было удивительным. Алексей впервые в жизни видел, как его отец плачет.
– Да не за что тебе передо мной извиняться. Я много думал и понял, что часть твоих слов – горькая правда.
Они обнялись, а потом отец внимательно посмотрел на телевизор с огромной дырой посередине.
– Я хотел выкинуть его, но вспомнил, ты говорил, что телевизор убил Светлану, и решил оставить все как есть – вдруг это улика!
– Мог бы и выкинуть – проку сейчас от этой улики никакого. А ты меткий, пап, – прямо в жесткий диск угодил!
– Это важно?
– Да уже нет, забей, – решил не посвящать Алексей отца в подробности своего расследования.
– Спасибо, что похоронил ее. Бабушке я уже позвонил…
– Не за что. Это мой долг, папа!
– И мой тоже, сынок. А я, как скотина последняя, дал слабину и нажрался. Я обещал, нет, даже на коленях клялся матери, что больше капли в рот не возьму, а когда ее не стало… – он нервно сглотнул слюну. – Я подумал, что она ушла, а значит, и клятве моей грош цена. Но проводить по-человечески ее я так и не смог… Знаешь, что самое паршивое? Я даже не помню, где она похоронена…
– Я тебе покажу, пап. Скоро девять дней, отнесем ей цветы на могилу.
– Хорошо, Леш. Я ведь так давно этого не говорил – я люблю тебя, сынок!
– И я тебя люблю, па! Я машину твою взял, ты же не против?
– Катайся, конечно, сколько влезет! Надо только бампер починить – пройдут праздники, и сразу поеду в страховую…
– Отлично, – порадовался он за отца, который намеревался без алкоголя пережить семейное горе и начать новую жизнь.
Весь вечер и следующий день они проговорили, как будто не виделись лет десять. Аркадий рассказал про сложный период двухгодичной давности, а Алексей, в свою очередь, – про трудности личной жизни.
– Ты, Леш, Ленку не обижай! Она хорошая и к тебе тянется, я же вижу.
– Да не в моем она вкусе! – отмахнулся Алексей.
– Ну, как знаешь – тебе решать. Но все-таки ты подумай, такие бабы на дороге не валяются. У вас с ней как, в прошлом было чего?
– Пап, уймись! Не было!
– Ну ладно, ладно, не было так не было…
Миронов-младший посмотрел на часы – 15:40. «Блин, заболтался совсем, – подумал он. – Пора навестить Никитина и раскрыть ему все козыри».
– Пап, я отойду ненадолго, погуляю. Ключи от машины в прихожей.
– Да забирай, если хочешь. Лене привет! – не унимался Аркадий. Алексей лишь многозначительно промолчал и быстро выбежал во двор.
Глава VIII. Лэнгли, шт. Вирджиния. Штаб-квартира ЦРУ. 5 января 2029 года
– Убирайся отсюда! Прирежу к чертям! Пошел вон, не смей меня ни в чем обвинять! – послышалось из динамиков компьютера Стивенсона, перед которым сидел посол США в России Боб Синклер.
– Что скажешь, Боб?
– Скажу, что ругаться русские умеют. Я же еще утром перевел тебе всю запись.
– Я не про это. Ты как считаешь, они оба смотрели видео?
– Знать бы, о каком видео идет речь и что вообще в нем такого особенного…
– Лучше тебе и не знать, – отмахнулся Стивенсон, – я его тоже не смотрел и не горю желанием.
– По-моему, их взволнованные голоса говорят о том, что они оба смотрели что-то страшное. Я ведь психолог по образованию, а политика – так, мое хобби.
– Вот что я тебе скажу, психолог! Езжай-ка ты в Россию и исполни волю президента.
– Зачем ехать? Я сегодня же все сделаю через защищенные каналы. Я им доверяю.
– Смотри не проколись. Ладно, не отвлекай меня от работы! – рассмеялся Стивенсон и проводил посла до двери своего кабинета.
Спустя час в кабинете первого секретаря американского посольства в России зазвонил телефон. Не проводной аппарат, который, как известно, был нашпигован жучками ФСБ, а портативная складная Nokia, принадлежащая Дональду Мэверику.
– Мэверик слушает! – представился сотрудник посольства.
– Дональд, здравствуй! Как там Москва златоглавая? – по-русски поздоровался с ним Синклер.
– Стоит, окаянная!
– Не стоит, а стоит! Впрочем, сейчас она уже ничего не стоит. Слушай и запоминай, но для начала зайди в секретную комнату.
Секретной комнатой именовалось особое изолированное помещение, где гарантированно отсутствовали какие-либо прослушивающие устройства и беспощадно глушился любой сигнал, помимо вышеупомянутой защищенной линии. Да и ее частотный диапазон и кодирование ежедневно менялись. В эту комнату могли войти лишь избранные сотрудники, включая и Мэверика.