Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
327
няли его, стали насыпать шанцы, делать траншеи и апроши, уставлять орудия. Людей у них было много, и потому работа шла очень
спешно. В тот же день к вечеру они открыли пальбу.
Все усилия неприятеля обращались сначала на верхний
город1. Нижнего, .примыкавшего к месту или посаду< они почти не
трогали. Хмельницкий послал к сидевшим там козакам универсал, убеждал признать себя князем, обещал от падишаха всякие
милости и, сверх того, сулил каждому
и по два новых жупана.
Несколько дней после того турки не делали никакого
нападения на нижний город и не палили в него, ожидая, какое действие
произведет универсал Хмельницкого. Находившиеся в верхнем
городе московские воеводы стали подозревать, не сговариваются ли
козаки с Хмельницким и не думают ли отступать от царя, и
когда турки свои змееобразные траншеи подвели к верхнему
городу на сто шагов, Трауэрнихт, испытывая верность Козаков, приказал им идти на вылазку; козаки не перечили и вышли в ночь
с 5-го на 6-е августа в числе тысячи человек; к ним присоединили
300 царских ратных людей, хотя не без труда, потому что
Трауэрнихт был человек смирный и добрый и притом немец: его
подчиненные не боялись, недолюбливали и мало слушали. На этот
раз русские побили много турок в неприятельских траншеях. С
той поры турки, уразумевши, что убеждения Хмельницкого не
действуют, стали палить и в нижний город, как и в верхний, а
великороссияне перестали бояться измены от Козаков, пускали их
в верхний город и поверили им охранение вала от реки. 10-го
августа прибыли к туркам крымские татары в числе двух тысяч
со своим ханом и расположились в той стороне от Чигирина, которая лежала по направлению к Черкассам.
В этот же самый день, 10-го августа, гетман на Артополоте
соединился с Ромодановским, и оба войска разом двинулись по
направлению к Днепру; на пути предводители получали
беспрестанно новые известия о состоянии осажденных, которые умоляли
спешить им на помощь скорее, иначе турки разобьют и сожгут
город. 17-го августа гетман отрядил туда еще пехотный серденят-
ский полк, а боярин 1.000 драгунов.
Не довольствуясь беспрестанною пушечною пальбою по
верхнему и нижнему городу, турки под Чигирином стали вести разом
три подкопа. Первый взрыв был неудачен: русские заранее узнали
* По известию Гордона (Gord., II, 447), замок или верхний город
занимал 88 сажень, шириною к полю 65, к-стороне нижнего города только
17, окружностью с бастионами, выступами и валом до реки - 375
сажень; нижний город с местом, с каменною стеною и палисадами - 982
сажени окружностью.
213 сажень.
328
о замысле своих неприятелей от одного перебежчика и, не умея
копать контр-мины, сделали, однако, в своем валу пещеры для
перехода в воздух порюха во время взрыва. Благодаря этим пещерам, взрыв не удался. 23-го августа взорвало еще один турецкий подкоп, но осажденные снова узнали о нем заранее через молдаванина, и
козаки отбили турок, бросившихся в прорыв. На другой день после
взрыва, 24-го августа, осажденные со стен заметили, что
значительная часть неприятельского полчища куда-то отдаляется. Это
значило, что с левой стороны Днепра уже подходили войска русские: осажденные только что узнали об этом от прибывших к ним
отрядов, которые, пройдя благополучно сквозь орду в виду турецкого
войска, вошли в город с музыкою и с распущенными знаменами1.
Препятствовать переходу русских войск через реку Днепр
сначала отправился хан с ордою, а за ним вслед Ибрагим-паша с
большею половиною своих сил. Оставленным под Чигирином приказано
было не подавать осажденным и вида, что нападение на них
уменьшается, и в самом деле турки в эти дни, как заметили осажденные, стали сильнее палить по городу из своих ломовых пушек.
Целый день 25-го августа турки и татары, расположась по
правому берегу Днепра, не допускали русских переходить через реку
и палили из пушек и ручного оружия. Но козаки по приказанию
своего гетмана поплыли в лодках по Днепру, перешли на правый
берег и зашли туркам в тыл, так что туркам пришлось
отстреливаться с двух противоположных сторон. Наступила между тем ночь, и русское войско, пользуясь темнотою, благополучно
переправилось. Утром в воскресенье, 26-го августа, турки не без изумления
увидали, что все их неприятели уже на правом берегу. <Жалостно
стало им зело, - говорит современное донесение, что не оборонили
переправу, а там еще и чигиринская крепость стояла им костью в
горле>.
Турки отступили к Крылову, а потом, пробираясь по за Тясь-
мином, достигли Чигирина к ночи и уже не думали более добывать
города. Они продолжали еще канонаду по городу только для того, чтоб осажденные не узнали, что будет происходить в турецком
стане. Между тем, в это время турки вывозили свой обоз и артиллерию, а на следующий день в 3 часа утра зажгли свой стан и быстро
ушли. Когда развиднелось, осажденные бросились за городские
стены, но в турецких траншеях нашли одного только турка, забытого