Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
в народе, где охуждался Андрусовский договор и малороссияне
призывались к противодействию коварной политике соседних
государей, растерзавших их отечество. Просили челобитчики также
не принимать в Приказе писем от нежинского протопопа Симеона
Адамовича, так как от него затеваются междоусобия. О Феофиле
Бобровиче дан был им ответ, что великий государь уже приказал
воротить его к Москве, но прелестное письмо, обличавшее
Бобровича в измене,
мере неизвестно, чтобы Бобровичу было сделано какое-нибудь
стеснение или производился над ним розыск. О нежинском
протопопе челобитчикам отвечали, что протопоп прежде на ссору
ничего не писывал и впредь писать не учнет, а приезжал он в
Москву к великому государю с челобитьем за него же, гетмана, и за все Войско Запорожское. Такой ответ давался в то время, когда письмо протопопа Симеона с доносами находилось уже в
Приказе. Приехавшие с козацкими посланцами депутаты от
нежинских и киевских мещан привезли статьи, в которых, между
прочим, просили избавить мещанство от суда воевод и от козацких
стоянок, сопровождавшихся насилиями. На это отвечали, что все
статьи, касающиеся мещанства, будет указано рассмотреть на
предстоящей раде.
23-го января посланцы были приглашены снова в Приказ.
<Где, по-вашему, пристойнее быть раде?> - спросил их боярин
Хитрово.
– Мы промеж себя о том помыслим и скажем завтра, -
отвечали посланцы.
– Мы назначим места два или три; лучше быть
раде в <тихом боку> (т. е. в безопасном нешумном месте), а
мнится нам, быть бы ей около Десны, - только чтоб черновой рады
не было, а чтоб на раде были только полковники и старшины; черновой раде нельзя быть потому, что места разоренные, и как
съедется много народа, так нечем будет корхмить лошадей. Мы
уже обрали себе гетманом Демьяна Игнатовича и бьем челом
великому государю: пусть бы его пожаловал, велел дать ему булаву
и знамя!
На другой день, 24-го января, их призвали снова и объявили, что великий государь назначает своими царскими послами на
раду боярина князя Григория Григорьевича Ромодановского, стольника Артамона Сергеевича Матвеева и дьяка Григория
Карповича Богданова, раде быть в Батурине, на раду допускать
старшину козацкую и мещанскую, а черновой раде не быть.
25-го января было новое свидание. После дополнительных и
объяснительных бесед о подробностях того, на что в общих чертах
уже последовало-решение, спрошены были посланцы: <какие4 у
151
вас есть письменные улики против епископа Мефодия и против
протопопа
Посланцы отвечали: <улик с нами никаких не прислано, но
добудутся улики на раде. Мы подлинно ведаем, что вся дума у
гетмана Бруховецкого была с Мефодием, да с протопопом, да с
Ромодановским. Бруховецкий в то время посылал в Москву
бунчужного Ивана Поповича да арматного писаря Никифора; потом - разглашал, будто они ему сказывали, что <листов> его царю
не доносит боярин Нащокин, и будто бояре говорили, что
Малороссия царю не надобна>.
На это им сказали: <можно бы вам самим разуметь: то дело
несбыточное, чтоб ваших листов не докладывали его царскому
величеству! Такие непристойные речи говорил вам Ивашка
Бруховецкий и этим вмещал между вами смуту>.
В заключение посланцы просили об освобождении взятых в
плен малороссиян, томившихся в неволе во дворах бояр и дворян, о возвращении имуществ малороссийских торговцев, задержанных
по городам во время бывших смут. На все получили они в ответ
добрые обещания.
Феофил Бобрович, в то время как посланцы доносили на него
в измене, находился в Гадяче> Он туда приехал 10 января и
привез царские милостивые грамоты к гадячанам, к полтавскому
полковнику и к войтам с поспольством в Ромен, Зеньков, Лубны, Комышню1, Сорочинцы2, Драгайлов3, Опошню, Рашевку4 и Веп-
рик5. Всех малороссиян, задержанных по поводу смуты в
Белгороде, Сумах и в иных городах, велено было отпустить. 11-го
января в Гадяче на раде прочитаны были привезенные Бобровичем
царские грамоты; рассуждали на всякие лады и потребовали от
Бобровича, чтоб он ехал в Чигирин к гетману Дорошенку.
Бобрович отвечал, что ему нельзя будет ехать, если не дадут аманатов; некоторые малороссияне перед тем тайно шепнули ему: <если
поедешь к Петру Дорошенку, то попадешь в вечную неволю, а то -
станется и то, что быть тебе и без головы! Не доверяй Дорошенку.
Он сносится с турским султаном и по весне будет кровопролитие!>
Сам брат гетмана Дорошенка стал показывать какую-то
двусмысленность в обращении с Бобровичем. Пригласил он его на обед, и на этом обеде, против обычая, не было заздравной чаши в честь
великого государя, а 17-го января Бобрович был у обедни и за-
* Местечко Миргор. уезда, Полтавской губ.
2 Местечко Миргор. уезда, Полт. губ, при р. Пеле.
3 Под таким названием нет населенной местности. Может быть, На-
сдрагайлов - зашт. гор. Лебед. уезда Харьк. губ., при р. Суле.