Руина, Мазепа, Мазепинцы
Шрифт:
его царского величества, но только так, чтоб во всех городах и
левой и правой стороны воевод и царских ратных людей не было, чтобы в городах везде управляли полковники и старшины козац-
кие, и Белой-Церкви быть под моею гетманскою властью. Если
же в городах будут воеводы, то нам быть в подданстве у великого
государя никаким образом невозможно. Под королевскою же ру-
141
кою быть мы никак и ни за что не хотим: лучше нам быть под
бусурманами.
в одном Киеве, оттого, что Киев нам самим удержать невозможно; а Киев бы великий государь по нашему челобитию изволил
непременно принять под свою высокую руку, а не отдавал бы его
королю и всем сенаторам, чтоб не было церквам поругания, а
христианам великой налоги; понеже всего малороссийского края
и духовные и мирские люди в одно говорят: за Киев стоять будем
и умирать, а полякам Киева не отдадим. Да в Польше теперь и
короля нет!>
Подымов заметил, что поступлению гетмана под царскую руку
мешает его дружба с татарами. На это гетман сказал: <была у
нас прежде с ними приязнь и присяга, но с их стороны увидали
мы неисправление: они брали -в полон жителей малороссийского
края; за это и мы станем их побивать>.
Гетман послал к Шереметеву с писарем войскового судьи Оли-
шевским временные условия союза: воеводы и ратные царские
люди могут оставаться, но только до времени, живя в мире и
любви с козаками и похмогать им против бусурман и
своевольников; в числе последних Дорошенко указал на Дмитрашку Райча, который с своим Переяславским полком передался на сторону
Суховеенка.
<Удивительно мне, - говорил Шереметев Олишевскому, -
чего это хочет гетман Петр Дорофеевич? Какое из того добро выйдет, когда воевод и ратных людей в городах его царского величества
не будет? В нынешнее шаткое время, При воровстве
переяславского полковника Дмитращки Райча, который сошелся с татарами, еслиб не было в Переяславе воеводы и ратных людей, давно бы
достался Переяслав татарам, и вам бы всем из Переяслава от
татар было великое утеснение: бусурмане по своему желанию всех
вас до ссущего младенца загнали бы в Крым! Воеводы и ратные
люди посланы от великого государя для обороны края, они бу-
сурманов не раз побивали>.
Олишевский сказал: <гетман Петр Дорошенко для того просит
вывести воевод и ратных людей, что в прошлых годах королевское
величество велел из Корсуни, Умани, Чигирина ратных людей
вывести и тем жителей малороссийского края увеселил>.
– Да, - заметил иронически Шереметев, -
подлинно; в прошлом году, как только Чигиринский комендант
из города вышел в Польшу, так гетман собрал татар и пошел с
ними на Польшу, и многие города и села и деревни разорил.
Опасно, чтоб и у нас, на левой стороне Днепра, того же не
случилось, если воевод и ратных людей выведем.
Вслед затем Шереметев послал того же Подымова к Демьяну
Многогрешнохму уверить его от имени киевского воеводы, что ника-
1-42
ких нарушений козацких вольностей от царского величества не
было, как вымышляли изменник Бруховецкий с архиереем Мефодием
и Ваською Дворецким, что если были воеводы и ратные люди в
малороссийских городах для обороны малороссийских жителей от
бусурман, так это делалось по челобитию его ж, вора и
клятвопреступника Ивашки Бруховецкого, а коли из того что противное
сталось, то всетаки сталось то через него и по его челобитию.
Последовала Демьяну Многогрешному и царская грамота от 1-го декабря: государь убеждал наказного северского гетмана <не верить бого-
сварным прелестям Суховеенка и его союзника Калги-салтана, но
побивать где возможно богопротивных агарян и не слушать пусто-
душных слов плутов, когда они, ревнуя изменникам, учнут добрых
людей возмущать воровскими вымыслами.
Почти одновременно, как вел Дорошенко сношения с
Шереметевым, были у него другим путем посредствующие сношения
с московским правительством через русского шляхтича Феофила
Бобровича. Этот шляхтич по царскому указу вел их в Гадяче
чрез посредство гетманского-брата Андрея. Главное требование
гетмана Дорошенка, сообщенное через брата его Андрея, было
такое же, как и в сношениях гетмана с Шереметевым: чтоб в
малороссийских городах не было воевод и царских ратных людей, но на этот раз не исключался и Киев, тогда как в сношениях с
Шереметевым Дорошенко допускал в этом городе воевод. Андрей
Дорошенко от имени своего брата говорил Бобровичу: <по нашему
извечному обычаю, где живут козаки, там не должно быть воевод; в большом городе - полковник, в меньшем - сотник или атаман, а над всенародьем - войт. Если царь это примет, то гетман тотчас, пойдет в поход на соединение к Ромодановскому по царскому
указу. Мы не так, как прежние гетманы: не хотим от государя
вымогать денежной и соболиной казны; служить хотим вечно и
быть готовыми против всякого государева недруга, за одни только