Руины предателя
Шрифт:
Алекс вздрогнул; она задела его. Он отшатнулся и прижал ладони к глазам. В этот момент он выглядел таким уязвимым, что она почувствовала укол сожаления.
— Пожалуйста, Сальвия, просто останься здесь, — сказал он. — Я не смогу выполнять свою работу, если мне придется присматривать и за тобой.
Они спорили кругами.
— Хорошо, что я могу позаботиться о себе, не так ли? — Она протиснулась мимо него, направляясь обратно во дворец, но он обвил ее рукой за талию и притянул к себе.
— Пожалуйста, не уходи вот так, — прошептал
Она почти растаяла, когда он прижался губами к ее шее. Вода с его волос капала на воротник ее рубашки.
— Я тоже, — выдохнула она.
— Я возмещу тебе это, Сальвия, обещаю.
Ее полузакрытые глаза распахнулись, и она повернулась к нему лицом.
— Тебе не нужно ничего делать со мной, потому что я ухожу.
Она оттолкнула его, обрызгивая водой, пока кожа сдавливалась. Удивление, отразившееся на его лице, позволило ей выскользнуть из его объятий.
— А теперь извините меня, капитан, мне нужно заняться приготовлениями.
Принцессы даже не удосужились появиться на уроках. Вместо этого Сальвия и Клэр продолжали работать над списком терминов и фраз Казмуни, которые они связали с деморанскими, но единственные слова, которые Сальвия слышала в своей голове, принадлежали Алексу.
Я не смогу выполнять свою работу, если мне придется присматривать и за тобой.
Он видел в ней обузу. Это то, чем она была в Теганне? Не раз он настаивал, что она не может позаботиться о себе.
Тебе когда-нибудь приходило в голову, что я должен обращаться с тобой как с твой командир?
Она не хотела фаворитизма. Она хотела помочь. Но держать Ее Величество в курсе — шпионить в пользу королевы, как бы она ни называла это, — не так уж хотелось лгать Алексу, если у нее были другие причины быть там. Теперь это было ее единственной целью. Осталась только ложь.
— Что не так с тобой? — спросила Клэр через стол. — Ты ведешь себя так, будто больше не хочешь идти.
— Может быть, я не должна, — пробормотала Сальвия.
— Почему нет?
Я не хочу, чтобы ты была рядом.
— Сотня мелких причин, которые делают этот план нелепым.
Клэр не выглядела убежденной.
— Назови одну.
Сальвия возилась с концом своей косы.
— Мои волосы. Там будет невозможно содержать их в чистоте.
— Жалкое оправдание, — сказала Клэр.
— Нет, — настаивала Сальвия. — Это всегда будет мешать. Я никогда не держала их так долго грязными,
— Так отрежь.
Сальвия моргнула, глядя на подругу.
— Что?
— Решаю проблему. Перестань колебаться и возьми на себя обязательства. — Клэр покачала головой. — Это не похоже на тебя. — Она встала и прошла в пустую гостиную королевы по соседству, вернувшись с большими
Было нелепо думать, что Сальвия не сможет отказаться, даже если пострижет волосы, но почему-то она чувствовала, что это положит конец внутреннему спору. Или хотя бы заставить замолчать одну сторону.
— Ты права, — сказала Сальвия, стягивая кожаный шнурок с конца своей косы. — Давай сделаем это.
Глава 20
Таверна была битком набита солдатами, и Хузар узнал чувство, пронизывающее воздух. Они уезжали завтра. Пришло время для последнего ура перед началом работы.
Все они были серьезными, хорошо сложенными мужчинами и молчали о своей миссии даже после нескольких раундов. Того, кто выпил достаточно, чтобы начать хвастаться, тут же удаляли его товарищи. Квинн удачно выбрал своих норсари. Х
узар выскользнул наружу после нескольких минут наблюдения из-за угла. Наблюдать было нечего, и он не хотел быть лицом, которое они узнают позже.
Его человек встретил его на улице и молча последовал за Хузаром в кожаный магазин за несколько поворотов. Внутри находился еще один их соотечественник, обслуживающий магазин своего работодателя. Хузар дождался, пока последний посетитель закончит свои дела и уйдет, прежде чем дать знак своему спутнику задернуть шторы и запереть дверь. Он устроился на табурете и положил одну татуированную руку на стойку, когда конюх вернулся к нему, лениво любуясь парой перчаток, разложенных на стойке.
— Какие новости? — спросил Хузар на деморанском. Он приказал, чтобы даже в одиночестве в Кимисаре не было разговоров. Простое комментирование погоды на их родном языке может означать смерть, если его подслушают. Лучше быть услышанным — и, скорее всего, проигнорированным — во время разговора с Демораном.
Лавочник сгреб в руку несколько обрывков кожи и бросил их в печку позади себя. В отличие от Хузара, его цвет лица был бледнее материалов, с которыми он работал, а глаза были более светлого оттенка коричневого — почти янтарного. Благодаря этому и его акценту он мог плавно сливаться с торговцами Теннегола. Он даже завоевал расположение девушки, которая работала в дворцовой прачечной. Хузар оценил дополнительный источник информации, но отношения вызывали у него беспокойство.
— Эти солдаты нас почти очистили — перчатки, куртки, ремни, сумки, — сказал мужчина. — Но никаких заказов, кроме того, что было готово сегодня.
Хузар кивнул.
— Как я и предполагал. — Он повернулся к конюху. — Что ты слышал?
Мужчина присвистнул сквозь отсутствующие зубы.
— Много замалчиваемых приготовлений. Очень мало информации. — Он стряхнул перчатки и облокотился на стойку с очень самодовольной улыбкой для человека, который мало что может рассказать. — Количество припасов огромно для такого количества мужчин.