Рука (Повествование палача)
Шрифт:
Вон - Понятьев замотал головой. Он считает, очевидно, что никакой деморализации не было.
В вас, гражданин Гуров, зреет решение?.. Думайте..
66
Вдруг звонят мне в сорок первом, в мае, и сообщают, что Понатьев нашелся. Елки-палки! Опять лечу туда, на Колыму. Где, вы думаете, нахожу я вашего папеньку? Десять фантастов, если начнут гадать и выдумывать - не нагадают и не выдумают, и интересно мне: соотнесете вы после моего рассказа все услышанное с природой дьявольской идеи, сняв с нее, конечно, красивые слова, или же жуткие тракты, повиснув в воздухе, будут ожидать тыщу лет установления своего с нею родства. Очень интересно.
Добираюсь до межзонального
– Хотите, - спрашивает главврач с нормальным человеческим лицом, аттракцион посмотреть и сеансов, как у нас говорят, поднабраться? Там и Понатьева своего увидите.
Пошли. Зоны лазаретные, мужская и женская, разделены забором. Перелезть через него нельзя даже здоровому человеку. На нем проволока колючая и острые пики. По обе стороны забора - бараки, операционные, кухни, прогулочные дорожки, морги. Морг женский и морг мужской. Мы стояли в женской зоне, на вахте, оттуда хорошо просматривался весь забор.
– Гони мужиков на прогулку!– распорядился главврач и сказал: Наблюдайте, товарищ полковник.
И вот товарищ полковник видит через некоторое время, как из дырок в заборе, из одной, третьей, десятой, двадцатой, вылезают разных размеров стоячие мужские члены, а один из них самый здоровый. Главврач и вахтенные охранники засмеялись. Я не сразу сообразил, над чем они хохочут. Да! Представьте себе, гражданин Гуров, вылезают на наших глазах стоячие мужские члены, которым бы сейчас жен своих радовать и веселить, бабенок-полюбоениц в сладкую пропасть закидывать, детишек зачинать, а они вылазят из дырок в заборе, залатанною во многих местах, вылазят в заново пробитые дырки, просовываются еще пять-шесть членов, и вот уже, визжа, горланя, хохоча, задирая на ходу юбки, платьица и комбинашки, бегут к членам из открытого барака несчастные бабешки... Облепили забор, тычутся кто задом, кто передом. Я остолбенел и как бы отлетел сам от себя, став бесплотной тенью, потому что душа, много чего повидавшая, не могла признать в первый момент реальности "провинциального аттракциона", как называли его главврач и надзиратели.
Молодые и средних лет женщины прилаживались к детородным органам зазаборных мужчин, и я слышал, как сплетаются чисто, вульгарно, нежно, шутливо и страдательно их голоса из-за невозможности сплестись в желанной ласке рукам и ногам из-за черт знает кем изобретенной невозможности приникновения в счастьи самоотдачи к устам человеческим человеческих уст. Это было невыносимо, и за миг до того, как я пришел о себя, я ощутил в своей душе отрешенную от всего личного любовь к людям, а может быть, страстное сострадание.
Что-то удержало меня дать приказ прекратить это безобразие. Я отвернулся от женщин, стараясь не слышать ни голосов их, ни смеха, ни выкриков, в которых чувствовался назревавший по мере необходимого возрастания в душах общего стыда, взрыв веселого, спасительного хулиганства, и смотрел на похабные лица надзирателей. Я вглядывался в них, потом спросил, откуда сами они родом? Смоленский. Вятский. С Урала. Крестьяне? Крестьяне... Чего с земли снялись? Вы же не призывные.
В райком, сказывается, их вызвали и сказали, что охранять некому и поэтому они, как самые сознательные и трудолюбивые колхозники, должны взять винтовки в руки и идти на курсы надзирателей. Ну, а то, на что вы смотрите, интересно?– спрашиваю. За всех ответил главврач:
– Интересно с точки зрения, до чего могут пасть изменники, воры, шпионы и вообще все враги народа.
Идемте, говорю, в мужскую зону. Вызовите бригаду плотников. Снимите забор. Пусть совокупляются по-человечески. За демографический
Приходим в мужскую зону. Помните, Понятьев, тот момент?. Помнит. Он все помнит, в отличие от вас, гражданин Гуров.. Двое зеков держали его на руках, прижимая к забору Я поначалу не понял, что безногий и безрукий обрубок с совершенно голым черепом - ваш папашка. Это ему принадлежал самый длинный хер. Папашка силился получить удовольствие Я подумал, что вид мужиков, отфавлявших нужду в бабах был не так унизителен, беспомощен, жалок, не так разрывал сердце, как вид суетившихся перед забором женщин неловко совершавших мужские телодвижения и, возможно ухарски воображавших себя в эти минуты сильными, страстными, горячими мужиками. Внешне во всяком случае извращение человеческой природы меньше чувствовалооь в зоне мужской, а не в женской...
Смотрите! Понятьев замотал головой, давая мне понять, что никакой ответственности за это извращение и принуждение к извращению его чудесная идея не несет и нести не может, ибо на ее знаменах, орошенных кровью рабочих и крестьян, не написано ничего такого, что обещало бы образование дырок в проклятом и бедном лазаретном заборе. Несерьезно. Но если оценивать способность идеи к самозащите, то талантливо. Сатана ведь хитер.
Когда два добрых зэка оторвали мычавшего обрубка от забора и опуетили его в брюки, я сообразил, что это - йонятьев~.. А зэки сами бросились и дыркам, наверно, по второму разу, но и их уже торопили пляшущие от нетерпбжа худые, бледные люди в больничных халатах. Изможденные, импотенты и старикашки смотрели на них в сторонке снисходительно и с некоторым превосходством, как временно или невсегда бросившие пить смотрят на соблазненных знакомым пороком. Четверо из их числа снова подхватили папашку и всунули в дыру непадавший член.
Боже мой, думал я, Понятьев! Объели-таки его! Но жив! Жив! Мало того жив! Но и туда же лезет! Вот - порода! Вот - сила!
Что-то омерзительно-восхитительное было в вашем папашке, гражданин Гуров. Неужели молчит сейчас ваше сердце? Мое ведь и то тогда дрогнуло. А когда до меня дошло, что он от шоков потерял речь, я понял, что с него хватит. Узнав меня, он взмолился глазами: убей, Рука, убей!..
Но мы об этом уже говорили. Живи, Понятьев. Ты свиделся с сыном. Не буду сейчас мешать вашей встрече. Побудьте наедине. Поскольку, если повезет, если простят, мне тоже предстоит встреча и ответ перед Иваном Абрамычем, я пойду и сделаю кое-какие распоряжения относительно замета всех следов. Так что к приезду сюда ваших родственников, гражданин Гуров, все будет убрано, вынесено, прибрано и приведено в полный порядок. Вам останется разыграть обобранного богатея с сердечным приступом и успокоить всех, что на их век хватит еще у вас деньжат и антиквариата.
Если вы скажете "нет", то после моего представления вас вашей жене и внуку, в присутствии отца и приемной мамаши, я вас укокошу, а дом сожгу. Укокошу вас не я лично. Мне нельзя. У меня последний шанс и завтра - день рождения... Между прочим, к вам, кажется, рвутся Трофим и Трильби. Почуяли некий поворот судьбы. Почуяли, что не от вас, а от меня разит теперь мертвечиной... Рябов! Впусти тварей бедных!... Ишь ты! Ишь ты! Как папашку вашего обнюхали удивленно. Ласкайтесь. Повсхлипывайте. Есть над чем. И думайте. Думайте. Ровно через десять минут я приду за ответом.