Руки моей не отпускай
Шрифт:
Она сунулась еще раз к нему, прижала к пылающей, как печка, шее пальцы, прощупав пульс. Хреново! Все хреново! Гражданин без сознания, пылает высоченной и, совершенно определенно, критической температурой, затрудненное, сиплое дыхание, пульс ненормальный – у него счет идет на минуты!
– Блин! Блин! Блин! – от бессилия и растерянности выругалась она.
Что делать-то, как спасать человека?! Нужна «Скорая помощь»! Но какая в этой фигне на улице к хренам собачьим «Скорая помощь»?!
– Подожди, подожди, – вдруг пришла ей в голову позитивная мысль. – Сообщить-то
Торопливо и от суетливости бестолково, не сразу попав рукой в карман, Ася вытащила из дубленки телефон и нажала экстренный вызов. Как-то долго ничего не происходило – не слышно было никаких звуков соединения или гудков вызова – ничего, тишина вселенская, да и только.
И она сообразила, что номер-то у нее московский, а звонок автоматически переведут на местную службу спасения, которая находится в ближайшем райцентре.
«А где у них тут ближайший райцентр? – вдруг подумалось ей. – Как далеко-то?» Но додумать эту мысль она не успела: в трубке вдруг прошел неуверенный, прерывистый гудок, за ним следующий, такой же робкий и неустойчивый, а за ним еще и еще и… Гудки шли и шли, но отвечать на ее призыв никто не торопился.
– Да в яремную вас всех жилу! – возмутилась Ася, все посматривая с нарастающей тревогой на мужика, тяжело, с хрипом дышащего рядом.
– Служба сто двенадцать… – раздался прерывистый голос в трубке, оператор дежурно представился и поинтересовался: – Что у вас случилось?
– Девушка! – заорала Ася в трубку. – Я нахожусь на московской трассе на съезде к поселку Снегири, недалеко от села Красногорское! Здесь мужчина в машине без сознания, у него температура выше сорока градусов, затрудненное дыхание и повышенное сердцебиение! Требуется срочная госпитализация!
– Сколько лет? – спросила оператор.
– Не знаю, – призналась Ася и присмотрелась к мужику.
Сколько ему может быть лет? Фиг знает. Ну, на вид… Ася взглянула на болезненное, лихорадочно горящее лицо… Лет пятьдесят – где-то так, может, и больше, а может, и меньше.
– Около сорока! – назвала она приблизительную цифру.
– Имя, фамилия, место жительства? – продолжала опрос диспетчер.
– Девушка! – вдруг в один миг успокоилась Ася, как всегда с ней бывало в критических ситуациях, и заговорила четким ровным тоном: – Я не знаю этого человека, ни его имени, ни места жительства. Он ехал в своей машине, видимо, потерял сознание, но сумел остановиться. Тут я его и нашла. Это достаточно молодой и, судя по всему, весьма обеспеченный человек. У мужчины пограничное состояние, близкое к летальному. Если в ближайшее время ему не оказать помощь – он умрет. «Ближайшее время» – значит, в течение часа, а то и меньше. Я понятно изложила ситуацию?
На том конце помолчали и ответили совсем иным, не дежурно-протокольным, а вполне нормальным тоном:
– Женщина, к сожалению, к вам не сможет выехать бригада, – и уже с искренним сочувствием, по-человечески сожалея, пояснили: – Особым распоряжением московская трасса закрыта для проезда, объявлен оранжевый уровень опасности, в городе целая серия тяжелейших аварий и несчастных случаев. Все машины на выезде.
– Я поняла. – Ася прикрыла глаза от нахлынувшего чувства холодной безнадеги и попросила: – Вы все же запишите вызов, пометьте его красным и передайте по смене, пожалуйста. Связывайтесь со мной по определившемуся номеру телефона. Меня зовут Ася Константиновна Волховская.
– Да, да! – торопливо пообещала девушка. – Я все передам и запишу.
– Запиши, запиши, – задумчиво пробурчала Ася, нажав отбой. – Так, и что мы имеем? – спросила она, судорожно перебирая варианты. – Что же мне с тобой делать-то, а? – посмотрела она на пылающего жаром незнакомца… – «Мужчина около сорока лет»?
Надо отвезти его в Красногорское, там есть аптека, если она, конечно, работает в такую погоду. А в аптеке Ася уже сможет оказать мужику первую помощь, да и аптекарши-фармацевты помогут.
Тогда что делаем для осуществления плана? Что-что-что? Надо переставить свою машину, чтобы не мешала выехать из сугроба и развернуться, и как-то перетащить мужика на пассажирское место.
Ася торопливо ухватилась за ручку дверцы, немного засуетившись от ясного осознания крайней критичности ситуации. Человек умирает!
– Спокойно, спокойно, – одернула она себя, осознав, что мелет от напряжения всякую ерунду, и распахнула дверцу.
На нее сразу же набросился снежный вихрь, ударил в лицо, словно наждаком прошелся по коже, проник внутрь машины, мгновенно наметая снежные кучки по углам. Ася спешно выбралась на дорогу и, захлопнув за собой дверь, побежала к своей машине.
«А как уведут мою красавицу?» – затревожилась было она, притираясь боком к обочине, и усмехнулась. – «Ага! Кто? И как? Лихие люди с берданкой и отмычкой?»
– Ладно, – погладила она примирительно машинку по торпеде, – прости, дорогая, но придется тебе здесь постоять.
Развернувшись корпусом, ухватила за ручки свою сумку на заднем сиденье и перетащила к себе. Так, что еще? – осмотрелась вокруг. Еще вот бутылка воды непочатая в держателе на дверце, дамская сумочка со всем важным – ее она затолкала в большую дорожную сумку поверх вещей, так, телефон здесь – хлопнула она по карману – все. Все!
И, непроизвольно вздохнув и задержав дыхание, выскочила наружу, быстренько захлопнула за собой дверь, пиликнула сигнализацией, запирая джип, и побежала ко второй машине.
Забравшись в салон, завалилась на пассажирское сиденье чужого джипа, сразу же закинула сумку назад и развернулась к мужчине.
Нет, она его просто так не сможет перетащить, осознала Ася, осмотрев бесчувственное тело с точки зрения поставленной задачи. Мужчина был довольно высоким и крупным, не толстым, скорее мускулистым и к тому же находился в бессознательном состоянии.
– Так, так, так, – лихорадочно обдумывала она проблему. – Как же тебя перетащить-то, мил человек? – и ответила сама себе: – Попробуем по-другому.