Руки, полные бури
Шрифт:
Иногда Гор думал, что стоит спросить, насколько сам Анубис осознавал, как этот мир подстраивается под него. Замечал, что тот ластится к нему, будто покорный пёс.
«Суп и сэндвичи», возвещали неоновые буквы, горящие над окнами, точно над рядами потёртых сидений, красных или казавшихся таковыми в ядрёном свете.
По другую сторону вытянутого помещения расположилась стойка с пустующими местами, Анубис уселся за один из пластиковых столиков, кинув рядом мотошлем.
– Надеюсь, ты не станешь угощать меня молочным
Анубис промолчал. Он оставался серьёзным и задумчивым, в красном неоновом свете блестел его многочисленный пирсинг.
Гор не фанател от подобных мест, как будто вышедших из восьмидесятых. Он предпочитал более современные, полные прохлады от кондиционера, бьющие точными ритмами электроники и предоставляющие в меню японскую кухню.
Музыка щёлкнула и сменилась на Depeche Mode. Температура, кажется, понизилась, так что руки Гора покрылись приятными мурашками. А перед ним на белом пластике столешницы появился стакан виски.
Анубис не обратил внимания на то, как Дуат отозвался на желания Гора. Достал сигареты и закурил, выпуская дым в мутное окно, за которым виднелась ночная пустыня.
Пот на спине теперь холодил, знакомые ритмы успокаивали, и Гор отпил виски. Хороший.
– Меня послал Сет. Они с Гадесом разносят квартиру.
Слова не вызвали у Анубиса эмоций, и Гор подумал, что сейчас он очень похож на Осириса.
– Сколько прошло? – спросил он.
– Пара дней.
– Проклятье. Я потерял счёт времени.
Анубис уставился в окно, и теперь неоновый свет полностью освещал его размытое дымом лицо:
– Произошло что-нибудь важное?
– Нет. Ты всё время был в Дуате?
– Почти. Я хотел подумать.
Гор не смог удержаться от ехидства:
– Иногда это полезно.
Он ожидал, Анубис притворно обидится или вспылит, но тот продолжал сидеть ровно и смотреть в окно. Кончик сигареты тлел, когда он затягивался.
– И что надумал, воробушек?
– Ты первый.
– Чего?
Анубис перевёл на него взгляд и пододвинул появившуюся пепельницу, чтобы одним движением стряхнуть пепел.
– Первый рассказывай, Хару. Ты видишь своим глазом призраков. Как?
То, как прозвучал вопрос, как Анубис его произнёс, живо напомнило Гору Осириса, когда-то невообразимо давно он спрашивал точно так же. И Гор тоже ощущал себя в чём-то провинившимся. Ему это не нравилось.
– Не говори как отец, Инпу.
Древнее имя звучало почти неуместно среди потёртого пластика восьмидесятых и запаха ванильного мороженого. Музыка щёлкнула, переключаясь на другую песню: «Я чувствую тебя, твоё солнце, оно светит».
– Извини. – Анубис, кажется, и правда смутился. Он положил локти на столик, не выпуская сигарету, наклонился ближе. В его глазах мелькнуло любопытство, которое отсутствовало у Осириса. – Мне правда интересно. Что за призраки? Как в кино?
– Если
– Похожи на людей?
– Конечно. И есть как люди… скользят, как перекати-поле.
– Они видят тебя?
«Возьми меня с собой и проведи через Вавилон», – продолжала музыка на фоне.
Гор попытался придать лицу как можно более безразличное выражение:
– Нет.
Анубис издал что-то вроде «пф» и откинулся на потёртую спинку сиденья:
– Врёшь.
– Зачем тогда спрашиваешь, если всё знаешь лучше? – огрызнулся Гор.
– А зачем рассказал, если не желаешь говорить?
– Потому что ты собирался сдохнуть, и надо было привлечь твоё внимание.
– Ерунда, – улыбнулся Анубис. – Дешёвые отмазки.
Гор и сам понимал, что теперь попытки увильнуть от разговора выглядят как минимум неуместно. Рассказывать брату оказалось сложнее, чем когда-то Осирису. Он тогда понял неумелые и сбивчивые объяснения сына, но сейчас Гор не знал, как облечь всё в слова.
Ему придётся попытаться.
В пластиковом стакане у окна стояли приборы. Гор достал вилку и потыкал пальцами зубчики: кажется, простая нержавейка. Повертел в руках, не поднимая головы.
– Если призраки замечают, что смотрю на них, то да, понимают, что я их вижу. Они… нельзя сказать, что прям как живые люди. Не пытаются поговорить со мной или что-то вроде того. Они… есть. Как тени. Ошмётки прошлого. Отголоски. Иногда вьются вокруг меня, но ничего не говорят.
Пальцы стиснули вилку, когда Гор вспомнил прохладные прикосновения. Такое случалось редко, но бывало. Некоторые призраки ластились, касались волос, приникали к коже. Ничего не хотели и быстро исчезали, так что Гор давно научился игнорировать их.
– Не знал, что не все люди отправляются в загробный мир, – заметил Анубис. – Никто из богов не рассказывал о призраках.
– Может, молчат. – Гору совсем не нравилась мысль, что он единственный видит призраков. Это было бы странно. – Не знаю, наверняка потом призраки отправляются дальше.
Песня снова сменилась, и Гор мимолётно подумал: теперь Дуат откликается на его собственные желания или мысли брата?
«Я родился под несчастливым знаком в неверном доме».
Затушив сигарету, Анубис побарабанил пальцами по столешнице. В упор посмотрел на Гора:
– Почему не говорил раньше?
– А почему не спрашивал?
– Один – один, – улыбнулся Анубис. – После того как Дуат перешёл ко мне, мертвецы постоянно наседают. А после Кроноса я слышу их. Если бы знал, что ты их видишь, может… ну, не знаю, дал бы мне совет, что с ними делать.
Гор усмехнулся и оставил в покое вилку. Он не слышал призраков, те не пытались говорить. Так что вряд ли он мог быть полезным.