Руки вверх! или Враг №1
Шрифт:
Так вот, Стрекоза находилась тут же, в больнице. Здесь всё было готово к её побегу, даже шарниры у форточки смазаны, чтобы скрипом не вспугнуть беглянку.
И если бы полковник Егоров не обладал привычкой всё всегда лишний раз обдумать, то ещё неизвестно, что бы получилось из задуманного. Поначалу план побега Стрекозы казался заманчивым, а теперь настораживал. Предположим, Стрекоза разыщет Толика Прутикова, а дальше? Что она будет делать дальше? А если у неё задание обезвредить его?
Возник вопрос: что делать, если шпион тебя запутал?
Ответ
Далее он рассуждал следующим образом. А нельзя ли Стрекозе вместо Толика Прутикова показать просто человека невысокого роста? Например, агента из диверсионной группы «Фрукты-овощи» Бугемота? Он коротышка, пусть и толстый. Зачем рисковать жизнью мальчика? Лучше будет, если шпионы станут сами бороться со шпионами!
Бугемот явился, как всегда, мрачный, как всегда, не поздоровался и, как всегда, начал жаловаться:
— Я дохну от скуки, господин полковник. На допросы вызывают редко. Допросы короткие. Я давно переловил в камере всех мух. Прикажите напустить ко мне всяких насекомых! Я бы с интересом их ловил и не скучал.
— Есть работа, господин Бугемот.
— Если я согласен мух ловить, так зачем мне от работы отказываться? Я, конечно, имею в виду работу по специальности, а не дрова колоть или землю копать.
— Вы помните Толика Прутикова?
— Ещё бы!
— Мы задержали одного из ваших шпиончиков — Стрекозу. Она уже в чине младшего сержанта.
— Господин полковник! — Бугемот очень обиделся. — Почему многие люди принимают меня за дурака? Неужели вы могли поверить, что я поддамся на такой глупый обман? Стрекозу невозможно поймать. Её на площадке молодняка боялись не только дежурные солдаты, но и сторожевые псы.
— И тем не менее мы её задержали. В этом вы убедитесь сами, если знаете её в лицо. Стрекоза припорхала к нам, чтобы обезвредить ЫХ-000 и разыскать Толика Прутикова. Зачем он ей понадобился, мы точно не знаем. Мы организуем вам встречу, вы назовёте себя Толиком Прутиковым, а мы посмотрим, что из этого получится.
— А что я буду за это иметь?
— А в чём вы нуждаетесь?
— Чтобы хоть на допросы почаще вызывали и подольше спрашивали. А то скука смертная.
— Договорились. Что-нибудь придумаем. А действовать будем так…
У входа в комнату, где лежала притворявшаяся больной Стрекоза, остался полковник Егоров с двумя товарищами, один из которых держал наготове мешок.
Бугемот с бутылкой фруктовой воды зашёл в полутёмную комнату и мрачно сказал:
— Пей, что ли…
Стрекоза схватила бутылку и не оторвалась от горлышка, пока не выпила всё.
— Слушай, — прошептал, как его научили, Бугемот, — меня зовут Толик Прутиков.
А у полковника Егорова в этот самый момент в голове как будто что-то разорвалось, и на мгновение он оглох, но уже в следующее мгновение — рванул дверь на себя.
Стрекоза душила Бугемота. От неожиданности он вытаращил глаза, раскрыл рот, задыхаясь, и — не сопротивлялся.
Полковник Егоров оторвал Стрекозу от Бугемота, отшвырнул её в сторону. Бугемот рухнул на пол.
И
(У меня опять оговорочка по ходу действия, как говорится. Почему-то так повелось, что кое-кто считает: чем выше у человека чин, тем, дескать, меньше ошибок он делает. Рассуждая подобным образом, можно дорассуждаться до того, что, мол, генералы, например, просто не умеют ошибаться, а вот солдаты, наоборот, только тем и занимаются, что на каждом шагу ошибаются. Не знаю, как насчёт всех генералов, не берусь судить о всех полковниках, но утверждаю со всей ответственностью, что в конкретном данном случае полковник Егоров совершил ошибку.)
Вместо того чтобы броситься за Стрекозой или хотя бы занять оборонительную позицию, он нагнулся к упавшему на пол Бугемоту.
И тут же Стрекоза ударила полковника Егорова табуреткой по голове. И только тогда подоспели его помощники, засунули кусавшуюся и царапавшуюся Стрекозу в мешок и крепко-накрепко завязали.
Полковник Егоров стоял и виновато и удивлённо улыбался, ощупывая голову, из которой без следа выскочила боль. Говорят, что клин клином вышибают. Неизвестно, насколько это верно по отношению к медицине, но факт остаётся фактом: от удара голова разболелась, от удара и вылечилась. Раздумывать над этим было некогда.
Бугемота (с трудом!) усадили, дали понюхать нашатырного спирта, агент чихнул четырнадцать раз и мрачно сказал:
— Не завидую я Толику Прутикову. Хорошо, что шея у меня толстая, а то бы… Всю ведь жизнь меня за толстоту презирали, а вот — пригодилась!
— Теперь почти всё ясно, — удовлетворённо сказал полковник Егоров, с удовольствием поглаживая голову, словно разыскивая, где могла спрятаться недавняя боль. — А с госпожой Стрекозой пока бесполезно разговаривать.
— Попробуем, — сказал Бугемот и, наклонившись к мешку, поинтересовался: — Авэк доминг риголетто? (С кем тебя забросили?)
— Саркофиго! (Ругательство.), — донеслось из мешка. — Мурир провокт! (Сдохни, предатель!).
— Она вне себя от злости, — объяснил полковник Егоров. — Отправьте её на место.
— Господин полковник, а господин полковник, — проворчал Бугемот, — если ещё потребуется кого-то бить, душить или ломать, я к вашим услугам. Бейте, душите, ломайте меня лично! Мне это интересно.
— Учтём.
Радость, подобно беде, не приходит одна. Сегодня разрешили свидание с Фонди-Монди-Дунди-Пэком. В больницу к нему и отправился полковник Егоров.
Врачи очень удивились, когда узнали, каким оригинальным способом он вылечился. Но главный врач подумал и глубокомысленно заключил:
— Всё в жизни бывает. Она исключительно разнообразна.
Фонди-Монди-Дунди-Пэк, выслушав новости, сказал:
— Конечно, Шито-Крыто мстителен до предела. И всё же у Стрекозы есть ещё какое-то задание. Срочно засылайте агента к фон Гадке. Его встреча с Шито-Крыто наверняка закончилась тем, что один из них надул другого. Скорее всего досталось фон Гадке. Тогда можно его использовать.