Рукопашная с Мендельсоном
Шрифт:
– Автоматически занять место другого претендента нельзя. Это же научный институт, а не конвейер на заводе имени Пупкина. И вы тут сплетни не распускайте, – строго добавил он.
– Да что вы, Вадим Сергеевич! – вспетушился Коля. – Да мы… Это мы меж собой, по-дружески… Разве охрана сплетничает? Охрана молчит.
– Вот и замечательно, – бросил Белов и ретировался.
Воспользовавшись затишьем на проходной, Иван отправился в туалет. Идти нужно было по извилистому коридору, напоминавшему лабиринт Минотавра. Недалеко от курилки он затормозил, потому что услышал за одним из поворотов голос Кузяевой. Ошибиться он не мог –
– Не ной, пупсик, все будет хорошо. Все будет именно так, как я сказала. Тебе ничего не грозит, зайчик, уверяю. Кстати, у тебя напряженный вид. Тебе нужно взять себя в руки.
Ответа не последовало, зато раздалось бодрое цоканье каблуков, и Иван поспешил скрыться, делая семимильные шаги и радуясь, что у него ботинки на мягкой подошве.
«Кто же такой этот пупсик? – думал он. – Вид у него напряженный… Наверняка Мельченко. Все говорит за то, что эти двое любовники. Учитывая рассказ Лаймы о шашнях Кузяевой на работе».
Возвратившись на проходную, Иван постарался стереть с лица озабоченное выражение.
– Теперь я в туалет, – встретил его радостным восклицанием Коля Петров, засовывая в карман пачку сигарет. – Ну, и подымлю заодно. Жалко, тут курить запрещается, не работа была бы, а сказка.
Не успел он скрыться из виду, как прямо перед Иваном снова возник замначальника службы безопасности.
– Сидите, сидите, – сказал он, хлопнув завозившегося Медведя по плечу. – Я вот что спросить хотел. Зоя Борисовна сегодня одна на работу пришла? Ее никто не сопровождал?
– Одна. Никто не сопровождал, – отрапортовал Иван, проследив за взглядом начальника.
Тот смотрел на календарь с передвижным окошком для чисел.
– Непорядок, – наконец сказал он. – Вчерашним днем живете.
И протянул руку, чтобы передвинуть окошко на нужное число. В этот момент браслет часов на его руке расстегнулся, и часы упали вниз. Однако Иван продемонстрировал молниеносную реакцию и на лету их подхватил, не дав упасть на пол.
Белов успел только ойкнуть, и тут у него зазвонил мобильный телефон. Взглянув на экран, он тут же выскочил за дверь, вероятно, для того, чтобы подчиненный не слышал его разговор. Часы остались у Медведя, который немедленно принялся их разглядывать. Это были армейские часы. Как потом объяснил товарищам Иван, их еще называют «Командирские», потому что такие офицеры любят носить или отставники. Особенно Ивана заинтересовал ремешок – широкий, кожаный. Он таких уже сто лет не видел. Только в детстве. В их дворе самые отпетые драчуны такими ремешками руку перетягивали, чтобы кулак при ударе о чужую челюсть не травмировать. И еще украшали их армейскими металлическими эмблемами и значками.
Заметив четыре желтые металлические звездочки, по две с каждой стороны от циферблата, Медведь любовно провел по ним указательным пальцем и тут же поцарапался. Ойкнул и засунул палец в рот, как малый ребенок.
– Память об армейской службе, – раздался голос начальника, который появлялся и исчезал неожиданно, как призрак. – Я был офицером-пограничником, служил на Севере, уволился в запас майором.
– А я… – начал было Медведь и прикусил язык. И тотчас подумал: «Ну Белов, ну профессионал! В доверие втирается, на слове ловит. Умеет в душу влезть. И я, дурак, чуть
– А я, – закончил он неловко, – вспоминал о своей хулиганской юности, глядя на ваши часы со звездочками на ремешке.
Белов усмехнулся и как будто немного оттаял. Он рассказал Ивану, что у выпускников их военного училища была многолетняя традиция – хранить свои первые, лейтенантские звездочки. После присвоения очередного звания звездочки эти народ прикреплял к ремню или еще к чему-нибудь, чтобы сохранить на память.
– А мне, – смеясь, сказал Белов, – как вы верно заметили, еще со времен хулиганской юности привычнее было носить их на ремешке часов. Я вообще люблю старые вещи, они какие-то надежные. Вот смотрите, этому ремешку уже больше тридцати лет, а он мне служит и еще будет служить.
В этот момент вернулся Коля Петров, провонявший дешевым табаком.
– Собираешься еще при жизни сделать из себя табачную мумию? – спросил Белов, поводя носом.
– Дык… Времена такие. Я же не Ротшильд, чтобы с двойным фильтром курить!
Белов ушел, неопределенно махнув рукой, а Петров обратился к Ивану:
– Дались им мои сигареты. Стою себе, никого не трогаю. Вдруг вижу, идет Зоя Борисовна. Понюхала воздух и такую сливу скрючила – прямо иди и стреляйся с горя. Ух, и хороша баба! Волосы у нее знаешь какие длинные, когда она их распустит? Ниже задницы спускаются. Водопадом!
– Да откуда ты знаешь-то? – добродушно спросил Медведь. – Будто она при тебе их распускала!
– Однажды, – шепотом поведал Коля, – я ее застукал в совершенно непотребном виде в кабинете… не поверишь кого!
– Поверю, если скажешь.
– Полянского! – прошипел рассказчик, который со всей очевидностью страдал хроническим недержанием тайн. – Они там полуодетые друг за дружкой бегали. И вокруг стола, и вокруг кресла, и к окну, и к гардеробу! Ну чисто коза с козлом.
Медведь почесал затылок и крякнул. Выходило, что Кузяева держала на коротком поводке и Полянского, и Мельченко. Случайное ли это совпадение, или же у Зои Борисовны был особый интерес? Он подумал, что не его это дело – анализировать. Главное – все как можно точнее рассказать Лайме, а она уж пусть делает выводы.
Ровно в одиннадцать Лайма на телефоне Ильи набрала нужный номер.
– Станислав Андреевич? Здравствуйте. Вы меня узнали?
Собеседник узнал ее и был чрезвычайно вежлив и любезен – видимо люди, которых подключил Тагиров, нашли убедительные слова для авторитетных хозяев Стася.
– Встреча через два часа, на пустыре за рекой. Успеете?
– Это где? – уточнила Лайма, Чисторецк досконально не изучившая.
– Переедете мост, с основной дороги первый поворот направо и до конца. Там – бывшая промзона, найдете. Кучера не забудьте, мне он еще нужен.
– Какого кучера? – не поняла Лайма.
– Ну, пацана нашего. Илью.
– Это обязательно, – пообещала Лайма, которая уже стала тяготиться наличием связанного бандита у себя в номере. – Только не забудьте и вы, что должны нам кое-что рассказать, прежде чем получите вашего пацана.
– Я это понимаю, – покорно согласился опасный Станислав Андреевич.
Лайма деловито прошлась по комнате и подытожила:
– Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Но есть проблема.
Корнеев выжидательно посмотрел на командира.