Рукопашная с Мендельсоном
Шрифт:
Шатков домой… только… На днях еще вернемся к этому… Предупреждаю…
Мельченко: Можешь делать… Никогда не будет…
Корнеев откинулся на спинку кресла:
– Это все. Больше я ничего вытянуть не смог.
– А с кем Мельченко еще общался? – поинтересовался Медведь.
– За все время – несколько телефонных звонков. Звонили коллеги по работе, но там был общий треп.
Звонил главный инженер какого-то объединения из Риги. Просил о встрече, причем в этот же вечер, ближе к ночи – мол, дело
– Жалко, – сокрушенно покачала головой Лайма. – Кажется, мы упускаем что-то важное. Про здание теперь понятно. Но о чем они спорили, о какой совместной работе, которую надо завершать? Возможно, это тот самый проект, который и является гвоздем, так сказать, сезона. Получается, именно ради него ученые вообще приехали в Чисторецк. Ты уверен, что провалы в звуке нельзя восстановить?
– Техника бессильна, – развел руками компьютерщик. – И то спасибо, что в таких нечеловеческих условиях удалось записать разговор почти целиком.
– А где ты находился в это время? – полюбопытствовал Медведь.
– Сначала в скверике напротив, потом на лавочке во дворе. Кто обратит внимание на углубленного в компьютер бедного студента? Хорошо еще, что ночи теплые.
– Меньше всего ты похож на бедного студента, – вынесла приговор Лайма.
– А на кого же я похож?
– На богатого студента, – тотчас придумал Медведь.
Лайма усмехнулась, возвращаясь к основной теме:
– В общем, что-то наши ученые друзья крутят. Хотелось бы понять, в чем тут дело. Что скажешь, аналитик?
– Террористы, думаю, того же хотят. Или уже знают точно то, чего не знаем мы. Надо глаз с Мельченко не спускать. Похоже, все к нему сводится.
– Тогда нам самое время закончить трапезу и переместиться в Летний театр, где он заседает в жюри. Там как раз скоро начало. Мы же, если помнишь, финалисты. Посмотрим, кто еще удостоится такой чести. Заодно подумаем, как выкручиваться на гала-концерте. С Мельченко мне скорее всего придется завязать личный контакт. Тем более, ты говоришь, он активно общается с дамами. Конечно, таким образом я обращу на себя внимание внешних сил, но другого выхода сблизиться с ним по-настоящему я не вижу.
– Командир, перед тем как окунуться в мир прекрасного, можно я признаюсь в должностном преступлении? – мрачно спросил Корнеев.
– Что еще? – подозрительно прищурилась Лайма.
– Дело в том, что я попросил Ивана подключить к институтским сетям кое-какое оборудование. Буквально на время его дежурства. Ты же помнишь, компьютера в квартире Полянского мы не нашли, остается только вариант его рабочего компа. И потом, можно просмотреть институтскую почту последнего времени. Если звонивший из института человек так самоуверен, почему он не может проколоться здесь?
– А мне, значит, ничего не сказали!
– Мы не хотели тебя будить.
– Ой, я сейчас расплачусь от умиления. Между
– Но я мог предположить, что в институтских сетях обнаружится что-то для нашей работы полезное. Их секретные технологии нас не интересуют, мы их не тронем.
– Ладно, убивать не буду. Зато завтра выгоню тебя на сцену.
– Одного?
– Почему одного? С компьютером. Он будет у тебя вместо бубна.
– В чем дело? – сурово поинтересовался Герлоф Схейл у своих подчиненных. – Почему мы постоянно опаздываем? Или натыкаемся на препятствия, которые не можем преодолеть? Мы что, маленькие дети, которые играют в войну?
Майкл О`Бреннан и Бамбанга Хендарсо сидели неподвижно и молчали. Но если для последнего это было нормальное состояние, то Майкл очень расстроился и не знал, что ответить командиру. Действительно, сначала по чистому недоразумению рухнул план проникновения в институт. Потом – совершенно необъяснимый инцидент в квартире Полянского, из-за которого, помимо всего прочего, сорвалось и задуманное тогда же проникновение в квартиру Мельченко. И вот теперь…
– Мельченко не пошел на контакт добровольно, и это можно было ожидать. Но почему после моего звонка ему вы не смогли войти в его квартиру, как это планировалось еще в прошлый раз? И тогда переговоры, хочет он этого или нет, состоялись бы! – Герлоф рубанул рукой воздух.
– Мы собирались проникнуть в квартиру Мельченко, однако Бамбанга, готовивший свой полет на крыше соседнего дома, вовремя засек наблюдателя. Он дважды менял диспозицию, однако пост не покидал ни на минуту. Этот человек был со специальной аппаратурой. Мы ждали очень долго, но уходить он явно не собирался.
– Этот человек сканировал разговоры в квартире, – сказал свое веское слово индонезиец. – Нам было опасно там появляться. Он мог быть не один.
– Убрать наблюдателя мы не решились, – поддержал его Майкл. – Могли возникнуть серьезные проблемы, если это спецслужбы. Поэтому операцию и свернули.
– Вы не имели права ничего сворачивать, командую здесь я! – рявкнул Герлоф. – Единственный наш шанс добиться успеха – детально обсудить с господином Мельченко весь комплекс проблем и предложить ему варианты решения. Лично, с глазу на глаз. Если за его домом установлено наблюдение, а к институту теперь тоже не подступиться, то самый предпочтительный вариант – фестиваль. Так вот, у меня на этот счет родилась одна идея…
Международный фестиваль народного творчества близился к завершению. Сегодня на сцену выходили главным образом коллективы, прибывшие в Чисторецк буквально на пару дней выступить во внеконкурсной программе. «Неконкурсанты» вели себя раскованно и непринужденно, а публика в зале расслаблялась по полной программе. Список финалистов, официально еще не объявленный, в кулуарах был уже широко известен.
– Я посижу здесь, – сказала Лайма, – досмотрю последние выступления, а ты иди в фойе. Там тусуются многие музыканты, в основном те, кто вышел в финал. Понаблюдай.