Рукопись из Тибета
Шрифт:
Предупредительная, бальзаковского возраста дама (насколько я понял, начальница), провела нас в свой личный кабинет, уставленный букетами цветов и шампанским, где потрепав Лаврентия по подбородку «какой хороший мальчик!», пригласила присесть. Тут же оформив на усыновленного свидетельство о рождении.
— Непорядок, — пробубнил во мне прокурор. — А где же все предшествующие этапы? Явное нарушение закона.
— Не зуди, — осадил его чекист. — Это тебе ни хухры-мухры. Сам секретарь обкома. Понимать надо!
— Вроде инкогнито? — вопросил шахтер.
— Ну да, —
После этого заведующая встала, торжественно сообщив, что я теперь Никита Виленович Волобуев, вслед за чем вручила Котову зеленую, с гербом книжицу.
Засим мы чинно распрощались (начальница пожала мне руку) и вместе с Котовым вышли наружу. В яркое солнце, чириканье воробьев и запах цветущих глициний на бульваре.
— Хочешь мороженое? — спросил заведующий, кивнув на девушку в белом фартучке, у голубой тележки под тентом.
— Ага, — сказал я, облизнувшись. В интернате нас мороженым не баловали.
Мы подошли, Котов купил мне эскимо за двадцать две копейки, после чего мы уселись рядом на скамье под ливанским кедром.
Я лизал забытую сладость, облитую шоколадом, а заведующий извлек из кармана пачку «Дюбека», продул папиросу и закурил.
— Ну как тебе новые имя и фамилия? — выдул вверх струйку дыма.
— Имя вполне, — отогнал я налетевшую осу. — Как у Хрущева. И Виленович ничего, в смысле Ленин. А вот фамилия, я бы сказал, не того. Как в анекдоте.
— В каком еще таком анекдоте?
— Хотите расскажу?
— Валяй, — поддернув широкую штанину, забросил ногу на ногу Котов. — Я послушаю.
— Значит так, — куснул я подтаявшее эскимо и шмыгнул носом.
— Приходит актёр в провинциальный театр устраиваться на работу. А там ему полный отлуп: мест нет, хороших ролей нет, свободен!
— Да мне хоть бабу Ягу, — говорит. Я на все согласен.
Отвечают, — ничего нет. Ну, разве роль оруженосца Волобуева… но так это полный бред. Вы же сами понимаете. Такое никто не сыграет.
— А что за роль? — интересуется актер. — Я самого Ленина играл вообще-то, в Урюпинске.
Ему:
— Да бросьте! Заслуженные пробовались, не потянули… или Вы не слыхали про Волобуева?
— Не, — отвечает, — не слыхал. Поясните.
— Ему поясняют, что роль это эпизодическая. В финальной сцене нужно выйти на сцену, протянуть главному герою меч и сказать: «Волобуев! Вот Ваш меч!». Но над ролью довлеет тяжкое проклятие.
Впервые в нашем театре Волобуева ставили в 1896 — м году в бытность посещения августейшими особами. Подлец — гимназист, которому доверили вынести меч, то ли из шалости, то ли случайно, возопил: «Волохуев! Вот ваш меч!!» Ну, случился большой скандал. Режиссера в Сибирь сослали, труппу разогнали, гимназиста выпороли.
Другой раз, уже при Советской власти, пьесу эту вновь ставили. Актёр, игравший оруженосца, очень волновался, и конечно, тоже брякнул: «Волохуев!»
— Кхы-кхы-кхы! — подавился дымом Котов. — Волохуев! Ну, бля, умора!
— Ага, так и брякнул, — доев мороженое, сказал я, утирая липкие пальцы о штаны. После чего продолжил.
— Ну, этому актеру и говорят, —
— Я согласен, — настаивает актер, и его оформляют на роль. Ведь самого Ильича играл, не шутка…
— А можно мне еще мороженое? — хитро покосился я на Котова, слушавшего открывши рот, к нижней губе которого приклеилась погасшая папироса.
— Конечно, — выплюнул он окурок. — Здорово излагаешь. И тут же выполнил мою просьбу.
— Ну, так вот, — стал сдирать я с батончика серебряную фольгу.
— Репетиции идут — все хорошо, прогоны — отлично. Город с трепетом ждёт премьеры. В ее день — аншлаг зал полон. Первый акт, второй — все как на иголках. Финальная сцена.
Выходит Оруженосец Волобуева с мечом. А публика — то местечковая, своя, все легенды знает. Короче, мертвая тишина.
Оруженосец собирается с мыслями… сам трепещет… и, отчетливо артикулируя, произносит «Волобуев!..
В зале пятиминутная овация! Зал встает!! На сцену летят цветы!!!
Актер пафосно наслаждается своим триумфом, воздев вверх руки и кланяясь. А потом расслабляется (овация стихает), подмигивает главному персонажу и к куполу взлетает «Волобуев! Вот ваш хуй!!».
Заведующий, отвалившись на изгиб скамейки, начал оглушительно ржать, с асфальта вспорхнула стая голубей, а девушка у тележки закричала «мальчик прекрати выражаться!»
— Ну, ты даешь! — утер Котов выступившие на глазах слезы. — Откуда такой взял? Впервые слышу.
— Так у меня ж одаренность, — метнул я в урну палочку от честно заработанного эскимо, и мы опять засмеялись.
— Забавный анекдот, надо будет рассказать на педсовете в районо [37] , - сказал заведующий, после чего взглянул на наручные часы и встал со скамейки. — Поехали.
По дороге я рассматривал красивый город в зелени и цветах, думая, что Котов в общем — то неплохой мужик, хотя и чиновник.
37
Районо — районный отдел народного образования.
Не ворует, как многие такие же в будущей России, и по мере сил воспитывает новых ударников труда, свято веря в коммунистические идеи.
Потом были экзамены за истекший год, которые Волобуев успешно сдал, а спустя три дня пятикласснику выписали вещевой аттестат, и я собрал подаренный интернатом фибровый чемоданчик. Несколько пар хлопчатобумажных носков, новых маек с трусами, а также другую хурду [38] , полагающуюся сиротам, уходящим в большую жизнь пролетарского государства.
38
Хурда — личные вещи (жарг.)