Рукопись несбывшихся ожиданий. Убойная практика
Шрифт:
«Нет, знает ведь, зараза, что водяные издревле ни в какие дома не заходят. На такое играть Зузул ни за какие коврижки бы не стал», – подумала Мила, и сказала вслух:
– Хорошо, значит обучение криомагии – это два. А три – вы, стоя на коленях, руку мне поцелуете, уважаемый.
Мила коварно улыбнулась. Ей сделалось приятно от того, как эльф кисло морщится, но по итогу он согласился. Игра началась.
***
Вечером следующего дня не только Адьир Морриэнтэ, но и многие другие (а их много кого столпилось) наблюдали
– Эм-м, уважаемый Лютье, вы же мне образцовый пример хотели подать. Что же вы молчите, а не озвучиваете какая плата должна за проход взиматься?
– Вон там вообще-то табличка висит, – процедил эльф с хорошо слышимым в голосе недовольством, но стоящий перед ним мужичок не растерялся.
– Тык я неграмотен. Читать не обучен.
– Два медяка с пешего, три с конного.
– Угу. Сейчас. Сейчас достану, – мужик начал рыться по карманам. Денег у него при себе явно не было, но обычно, чтобы поглядеть на эльфа вблизи, мост требовалось перейти, а тут он сам стоит. Большего мужику и не надобно было. – Эх, потерял никак!
Мила звонко рассмеялась, так как такую историю наблюдала далеко не в первый раз за сегодня. Однако, цокот копыт заставил её утихомириться. К мосту подъезжали аж пятеро всадников, причём эльфов, и молодая женщина вмиг насторожилась. Ей не хотелось, чтобы из-за неё Лютье в переделку попал.
– Давай сюда, – спрыгивая с перил, поспешно протянула она руки к шкатулке. – Сделай вид, что просто так стоишь.
– Поздно, – одними губами произнёс он и повернулся лицом в сторону конных.
Эльфийские кони ступили на мост неторопливо и грациозно. С их седоков можно было картину маслом писать. Все как на подбор красавцы! Разве что хмурые сильно.
– Аир Свон, – поприветствовал её кивком один из всадников, и Мила его тут же узнала.
– Добрый вечер, аир Морриэнтэ.
На этом их общение завершилось. Адьир Морриэнтэ с недовольством уставился на своего родственника и, несмотря на то что вроде как был в разы его младше, принялся выговаривать ему что-то на своём родном языке. Эльфийского Мила нисколько не знала, но нутром чувствовала, что бедному Лютье на орехи достаётся.
– Аир Морриэнтэ, прошу вас, не ругайтесь. Он ведь не виноват, – всё же посмела сказать Мила. – Это я такую глупую ставку в игре придумала. Я совсем не подумала.
– Не думать для вас – это позволительно. А самоуверенность и нежелание думать над последствиями для эльфа – недопустимо.
Ярость в глазах Адьира Морриэнтэ была такой, что Мила вмиг заткнулась. Она уже видела, как его глаза меняют свой цвет. Хорошего это сулило мало.
– Вы выставили себя посмешищем не только перед людьми. Как только слухи о вашем поступке донесутся до стен академии, он посмеётся над нами.
Судя по тому, что Адьир Морриэнтэ сказал свои слова на языке людей, так он хотел оскорбить своего двоюродного брата ещё больше. Во всяком случае, взгляд надменного Лютье сквозил виной, щеки его стыдливо порозовели.
– Я приношу
Он низко поклонился, но Адьир Морриэнтэ оставил без внимания его поступок и слова. Он уставился вперёд на лежащую перед ним дорогу и подстегнул коня. Все пять всадников преодолели мост и вскоре скрылись из вида.
– Ух ты, аж сразу шесть эльфов, – от удовольствия позабытый всеми мужик высунул язык наружу, за что и поплатился. Мила успела увидеть, как рот его покрылся белым инеем, прежде чем довольного деревенщину смыла с моста поднявшаяся волной вода.
– Всё! – грозно выкрикнул после этого Лютье в сторону толпы. – Проход через мост до утра закрыт.
После этого эльф ни больше ни меньше, а создал в арке моста ледяную заглушку. Теперь, даже при всём желании, ни один из людей не смог бы перейти на другую сторону моста… как и Мила вернуться домой.
– Эм-м, а мне-то как? Вплавь, что ли? Уважаемый Лютье, я не хочу к Зузулу на ручки.
– Нет, мы сейчас пойдём ко мне в башню. И, покуда вы будете заниматься уборкой её первого этажа, я рассчитываю закончить свои обязательства по поводу вашего обучения.
Перечить раздражённому магу, тем более эльфу, себе дороже. Поэтому Мила покорно поплелась вслед за Лютье, не забывшим несчастную шкатулку вновь бросить в реку. Но молодая женщина не расстроилась из-за этого. Ей даже смотреть не было надобности так оно или нет, она была полностью уверена, что Зузул шкатулочку к себе приберёт.
«Надо будет завтра всё же её у него отыграть. А то кто знает, когда там этот сборщик мзды припрётся», – рассудила Мила, но вскоре её мысли сосредоточились на другом – где тряпку для уборки взять, как воду из реки без удобной лесенки и мостков тащить. Однако, зря она беспокоилась. У Лютье Морриэнтэ всё нашлось, включая фонтанчик внутри башни. На реку идти не пришлось. Оказались полезными и интересными его наставления. Пользуясь случаем, Мила тут же применила их и, о диво, создать лёгонький ледяной щит, который ей полагалось научиться создавать эдак к курсу четвёртому, у неё вышло.
– Кла-а-асс, – аж была готова петь она и от восторга начала тереть плинтуса ещё старательнее. Эльф, глядя на созданный молодой женщиной лёд, только презрительно фыркнул и замолчал. Не иначе он посчитал, что его урок окончен. И, в принципе, Мила не обиделась, она действительно много полезного усвоила. Однако, тишина всегда способствует мыслям, а потому вскоре Лютье осведомился:
– Для чего вы хотели защитить меня?
– Эм-м?
– Там, на мосту, вы хотели взять всю вину на себя, хотя всё произошедшее было только моим решением. Я решил разнообразить свою жизнь не самым мудрым способом, мне и следовало держать ответ.
– Ну, это было как-то неправильно, – смахнула она пот со лба. – Мы все хорошо развлеклись, а получать шишки только вам одному, что ли?
На лице Милы возникла кислая улыбка, призванная выразить её сочувствие. Уж она-то определённо точно знала насколько неприятны все эти выговоры.
– Всё-таки молодость – это пора глупостей. Ума в головах юнцов, считай, и нет, – с тоской проговорил Лютье и, тяжело вздохнув, добавил. – А вот нам, старикам, неймётся по другой причине. Потому, что без глупостей жить как-то совсем скучно.