Рукопожатия границ(Сборник рассказов)
Шрифт:
Рядом с ним стоял старший наряда ефрейтор Клаус Зейферт. Он понимал, что молодому солдату служба пограничника в новинку, и поэтому обращал внимание на каждую мелочь.
Клаус тронул Лотара за плечо.
— Дай-ка бинокль, я сам понаблюдаю. И слушай, что я тебе скажу. Смотри вокруг и все примечай. Не упускай из виду ни одного кустика, ни одного дерева. Где они стоят, как растут. И не только на той стороне, но и здесь. Это важно. Любое изменение может что-то означать. Ты должен изучить местность до мельчайших подробностей. Только тогда ты сможешь прийти на участок и сразу заметить какие-то изменения. Для нас это особенно важно, потому что здесь, на нашем участке, можно осуществлять прямую визуальную связь с той стороной. Ясно?
— Ясно. — Грессе протянул Клаусу бинокль. — Только за один день все это, конечно, не усвоишь.
— И еще одно. Если что-нибудь заметишь, не обнаруживай себя. Притаись и наблюдай. Не выдавай своего присутствия ни одним движением. Например, увидел на той стороне притаившегося таможенника — посмотри в бинокль, заметь место и наблюдай за ним. Но незаметно. Он не должен знать, что его обнаружили. Понял?
— Понял. Но я же должен смотреть туда.
— Ясное дело! Прежде всего ты должен замаскироваться. Стекла бинокля блестят на солнце, поэтому его надо направить так, чтобы наблюдать краем линзы. А если ты еще сбоку прикроешь стекло рукой, он не поймет, куда ты смотришь. Но всегда время от времени смотри в другую сторону или показывай куда-нибудь рукой. А может быть, и так: ты обнаружил кого-то на той стороне. Тогда вставай и иди к постовому домику. В нем темно, и ты сможешь наблюдать через окно, оставаясь незамеченным. Тот, на той стороне, будет думать, что ты устал и пошел отдохнуть. Бинокль никогда не высовывай из окна: солнце не должно светить прямо в стекла.
Грессе с удивлением смотрел на Клауса.
— Да ты, оказывается, тертый калач!
— Хочешь стать настоящим пограничником — постоянно учись. Ты должен быть на голову выше любого нарушителя границы, иначе будешь только называться пограничником.
Разговор оборвался. Оба занялись делом. Так прошел, наверное, час. Легкий ветерок донес из деревни звуки рояля. Лотар легко узнал: английский вальс. В это время на той стороне, на холме, появился таможенник.
— Смотри-ка, Клаус!
Оба стали наблюдать за таможенником. Тот постоял немного, помахал рукой в направлении наблюдательной вышки, прокричал что-то и ушел.
— Что ему нужно? — спросил Лотар.
— Они часто подходят к границе и изображают из себя добрых парней. А когда видят, что ты не обращаешь на них никакого внимания, начинают ругаться.
Лотар снова прислушался к звукам рояля. Теперь играли нечто странное. Высокие
— Что это он играет? — спросил Лотар.
Клаус, не отрывая бинокля от глаз, ответил:
— Кто его знает! Наверно, какой-нибудь болван без устали колотит по расстроенному роялю…
Лотар стал слушать еще внимательнее. Долетавшие до него звуки что-то напоминали. Короткий, короткий, длинный, короткий, длинный… И вдруг его осенило:
— Клаус, послушай, да это же морзянка!
Зейферт опустил бинокль и вопросительно посмотрел на Лотара.
— Какая еще морзянка? Тебе приснилось, что ли?
— Да ты послушай!
Клаус наконец понял, в чем дело.
— Ты уверен? Азбуку Морзе знаешь?
— Да!
Клаус схватил журнал наблюдений и приказал:
— Диктуй, записываю!
— «В-н-и-м-а-н-и-е, о-с-т-о-р-о-ж-н-о…»
Вскоре игравший переключился на фокстрот. Клаус с волнением прочитал записанный текст: «Внимание, осторожно, пятый день».
— Вот это да! Что же все это значит? Мы должны немедленно доложить! — прошептал Лотар.
— Погоди. Ты слышал, где играли?
— Кажется, в домике на окраине.
Клаус лихорадочно соображал. «Что предпринять? Видно, готовится какая-то пакость, определенно почище обычного нарушения границы! Вполне возможно, что пограничные телефонные переговоры подслушиваются. Как же сообщить командиру? Может быть… Да, другого выхода нет. Пусть это будет слишком осторожно, но зато наверняка». Клаус передал бинокль Лотару.
— Продолжай наблюдение. Особенно внимательно следи за опушкой леса.
Клаус подождал еще с минуту, потом зашел в постовой домик, торопливо позвонил. К телефону подошел дежурный. Клаус попросил Бергена.
— Товарищ младший лейтенант, докладывает ефрейтор Зейферт. Мне плохо… не могу стоять. Разрешите смениться.
— Вы можете идти?
— Нет. Если бы мотоцикл с коляской…
— Хорошо. Через десять минут вас сменят. Продержитесь?
— Да.
Через двадцать минут Клаус докладывал командиру:
— Товарищ младший лейтенант, ефрейтор Зейферт прибыл в связи с чрезвычайным происшествием! У меня важные сведения!
Удивлению Бергена не было границ.
— Я полагал, вы больны. Что случилось?
— Я не болен. Я должен был немедленно прибыть сюда, чтобы доложить обо всем.
— Слушаю вас!
Волнение охватило Бергена, когда он выслушал доклад ефрейтора.
— Вполне возможно, товарищ младший лейтенант, что наши телефонные переговоры подслушиваются. Поэтому-то я и врал по телефону насчет болезни.
— Вы правильно действовали, товарищ ефрейтор! Немедленно позовите дежурного. Сами никуда не отлучайтесь. И никому ни слова. Ясно?
— Так точно, товарищ младший лейтенант!
Прочитав текст, записанный в журнале наблюдений, Рёкке серьезно посмотрел на Бергена.
— Это подтверждает наши подозрения. Нужно немедленно действовать!
Берген подошел к телефону, связался с командиром, затем с лейтенантом Куннертом. Вошел дежурный. Берген коротко приказал:
— Из расположения никого не выпускать! Всех, кто сейчас в увольнении, вызвать на заставу! Командиров взводов ко мне!