Рукопожатия границ(Сборник рассказов)

Цыбульский Евгений

— Мамаса, тепель я холосый мальцик? — неожиданно громко спросил великовозрастный младенец.

— Хороший, конечно, очень хороший, только помолчи.

Пассажиры сочувственно зашептали: «Несчастный парень! Как жаль его!..»

После продолжительной паузы странный мужчина, выглядывая в окно, звонким голоском запел:

— Если бы я был кошечкой, то поймал бы мышек сто…

Женщина, словно не слыша, безучастно, невидящим взглядом смотрела на проплывавшую мимо местность. Двадцатипятилетний младенец снова запел свою песенку. Пассажирам, в том числе и рядовому Иболья, хотелось и смеяться и плакать, глядя на странную сцену.

Парень уже в третий раз повторял свою песенку,

когда в вагон вошли пограничники и приступили к проверке документов. Детина, не меняя позы, уставился в окно и продолжал лепетать. Когда пограничники подошли к ним, он громко вздохнул и снова запел.

— У моего сына нет документов, — сообщила дама пограничникам. — Он болен, бедняжка… Вот взгляните, пожалуйста, он записан в моем паспорте…

— Понятно… — произнес один из пограничников и показал паспорт своему напарнику. Затем, обращаясь к женщине, сказал: — К сожалению, на следующей станции вам придется сойти, а сейчас следуйте за нами…

— Почему?

— У вас не в порядке документы. У вашего спутника тоже!..

Женщина стала негодовать, умолять. Пограничники оставались непреклонными и еще раз предложили ей собираться.

— Я не хоцу идти! Я хоцу смотлеть!.. — капризно мотал головой ее спутник, но, когда поезд замедлил ход, внезапно вскочил и в два прыжка оказался у двери вагона. А женщина тем временем, стараясь отвлечь пограничников, вступила с ними в препирательства.

Рядовой Иболья тотчас бросился вслед за беглецом. Он не успел помешать мужчине соскочить с поезда и, хотя поезд снова набирал скорость, смело кинулся за ним. Вскоре, рискуя жизнью, такой же прыжок совершил один из пограничников. Вдвоем они преследовали незнакомца. Когда Деже Иболья почти настиг его, тот вдруг обернулся и дважды выстрелил в солдата. Обе пули попали в цель. Однако отважный воин — откуда только взялись у него силы! — сделал стремительный рывок и нанес противнику такой удар, что тот буквально рухнул на землю, а пистолет отлетел далеко в сторону. Рядовой Иболья, напрягая последние силы, повалился на коварного врага, но сумел лишь ухватить его за ухо. Зато намертво. И не только не отпустил, а несколько раз крутнул ухо и держал до тех пор, пока не подоспел пограничник. Затем потерял сознание…

Через несколько дней кое-кому разрешили навестить Деже Иболья в госпитале. Солдаты застали его в прекрасном настроении. Сидя в постели, он играл в шахматы с соседом по палате. Им оказался, между прочим, председатель городского клуба шахматистов, который лишь за день до этого научил Деже Иболья этой умственной игре, а сегодня уже проиграл ему со счетом 5:3.

Не успели солдаты поздороваться с Деже Иболья, как в палату вошел врач.

— Невероятно сильный и закаленный парень! — похвалил он больного. — Другой с таким ранением лежал бы недвижимо, а он уже просится в казарму. Опровергает все каноны медицины!

— Да что вы, товарищ доктор! — скромно произнес больной. — Не я, а вы заслуживаете похвалы.

Врач задумался над его словами, затем, как бы соглашаясь, кивнул.

— Что ж, может быть, вы и правы. Мы действительно сделали все возможное и невозможное, чтобы быстрее поставить вас на ноги, — и с высоко поднятой головой вышел из палаты.

— Успехи медицины прямо-таки поразительны! — воскликнул рядовой Канкалин и присоединился к своим товарищам, которые буквально засыпали раненого вопросами.

— Ну что вы пристаете со всякой ерундой! Дайте мне спросить о самом главном, — прикрикнул на них Казмер Кикирич.

И когда они утихли, обратился к герою:

— Тебе не показалось, что ты уже где-то видел того типа, которого задержал?

— Нет. Я видел его впервые.

— А женщину? Подумай

как следует!..

— Хм… Тоже нет. А впрочем, кто его знает…

— Слышали?! Ну так я тебе скажу: та женщина была вовсе не женского пола, да она и не могла принадлежать к прекрасной половине человечества, потому что только маскировалась под женщину!

— Как так?!

— Эхма, неужели непонятно? Помнишь, когда я с крыши свинарника обнаружил диверсанта, который притворялся пьяным? Ты вместе с начальником караула схватил его. Ну так вот, эта женщина была тем самым мужчиной. Потому-то она и показалась тебе знакомой. Верно ведь? Ты опознал его в ней?

— Как вам сказать… Сейчас, когда ты так убедительно доказываешь, вроде бы…

— Не вроде, а тютелька в тютельку!

Потом высказывали другие догадки: почему хотела бежать из страны эта женщина, вернее, мужчина? Он, очевидно, был засланным шпионом, и, поскольку органы безопасности благодаря бдительности рядового Кикирича обратили на него внимание, хозяева решили отозвать его…

Все принялись поздравлять Казмера Кикирича. И особенно искренне его успеху радовался рядовой Иболья, тепло пожав ему руку. Рядовой Тодор Татика, знаменитый поэт батальона, поделился с героем своим замыслом написать о нем эпическую поэму.

— С какой же стати обо мне? Вот о ком нужно написать! — показал он на Казмера Кикирича. — Если я и сыграл какую-то роль в поимке шпионов, то лишь благодаря ему…

В это время вошла сестра и объявила, что время для посещений кончилось. Посетители распрощались с Деже Иболья, пожелали ему выздоровления. Но на обратном пути совсем забыли о нем. Все говорили только о Казмере Кикириче. Вернувшись в расположение взвода, каких только версий и новых подробностей не приплели еще! О рядовом Иболья говорили всем только то, что он прекрасно себя чувствует, что ранение у него не столь уж тяжелое, к тому же медицина в наше время достигла такого развития, таких невиданных результатов…

С разрешения ефрейтора Бендегуза Бюрёка даже после отбоя не умолкали разговоры о яркой личности батальона — рядовом Кикириче, не будь которого, никто бы, пожалуй, не ранил и Деже Иболья. На следующий день повторилось то же самое, но теперь уже весь батальон знал о подвиге Казмера Кикирича. До командования тоже дошли слухи. Командир роты даже пригласил его к себе, долго беседовал с ним, затем — это видели многие! — направился прямо в штаб батальона…

На основании этого ефрейтор Бендегуз Бюрёк высказал предположение, что в скором времени посыплются звезды. Рядового Казмера Кикирича произведут как минимум в младшие сержанты, представят к высокой награде и выдадут денежное вознаграждение. Рядовой Иболья тоже, возможно, получит благодарность или внеочередной отпуск. Но если даже и не отметят ничем, он все равно сможет поехать домой, так как ему пришлось прервать предоставленный ранее отпуск. Что бы там ни было, а он ему все-таки положен.

— Все непростительно забыли о вас, — подобострастно заметил Кикирич, преданно заглядывая в глаза ефрейтору. — В тот момент, когда будут вручать награды и звезды, мы должны стоять перед строем непременно втроем! Да, да! Вы будете третьим, товарищ ефрейтор. Потому что именно вы воспитали из нас героев, и не кто иной, а вы первый поймали диверсанта там, за свинарником….

Никто тогда не посмел возразить ему. И на третий день звезда Деже Иболья совсем закатилась на батальонном небосклоне. А звезда рядового Казмера Кикирича и ефрейтора Бендегуза Бюрёка засияла в полную силу. Все вспомнили о рядовом Иболья, лишь когда он вернулся из госпиталя совершенно здоровым. Да и что в том удивительного при современном необыкновенно высоком уровне развития медицины…