Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа
Шрифт:
– Ну, – осеклась Марджори, ее благородный порыв был сбит. – Не смею тебя задерживать.
– Я об этом и мечтать не могла.
И с этими словами высокая, элегантная, рано поседевшая Грейс выскользнула из комнаты.
Потеряв путеводную нить, собрание затихло. Марджори удалилась на кухню, сопровождаемая сочувствиями Сейди Фанч. Обескураженные дамы скучковались вокруг кофейного столика, тихо перешептываясь. Патриция затаилась на своем месте и, когда никто уже не смотрел в ее сторону, покинула гостиную.
Пересекая двор перед домом, она услышала нечто похожее на «эй!», остановилась и огляделась в поисках источника звука.
– Э-эй! – повторила
Патриция знала, что Мэриэллен – янки из Массачусетса, называющая себя феминисткой. Сама Китти была одной из тех крупных женщин, что предпочитают грубую пластиковую бижутерию и одежду, из милосердия называемую прочими представительницами прекрасного пола «эксцентричной», – мешковатые свитеры с аляповатыми рисунками. Патриция подозревала, что водить знакомство с подобными женщинами было первым шагом на скользком пути, который мог закончиться тем, что она на Рождество нацепит на себя плюшевые оленьи рога или будет приставать к людям у торгового центра «Цитадель» с просьбами подписать какую-нибудь петицию, поэтому она приблизилась к курящим с явной опаской.
– Мне понравилось то, что ты сегодня сделала, – сказала Китти.
– Мне следовало найти время, чтобы прочитать эту книгу.
– Зачем? Она жутко скучная. Я смогла кое-как прочитать лишь первую главу.
– Мне нужно написать Марджори записку. Извиниться.
Мэриэллен прищурилась сквозь дым, присосалась к своей сигарете и выдохнула:
– Марджори получила то, что заслужила.
– Послушай. – Китти повернулась спиной к дому на случай, если Марджори наблюдает в окно и умеет читать по губам. – В следующем месяце у меня соберется небольшая компания, чтобы поговорить об одной книжке, там будет и Мэриэллен.
– Я не думаю, что у меня найдется достаточно времени, чтобы посещать два книжных клуба, – сказала Патриция.
– Поверь, после того, что сегодня произошло, с клубом Марджори покончено.
– И какую книгу вы читаете? – спросила Патриция в поисках повода сказать «нет».
Китти засунула руку в джинсовую сумку, что висела у нее на плече, и достала дешевую книжонку в бумажном переплете, из тех, что продаются в аптеках.
– «Свидетельство любви: Истинная история страсти и смерти в пригороде», – показала она обложку.
Патриция была ошеломлена. Это была одна из низкосортных вещиц о реальных криминальных историях, и было совершенно очевидно, что Китти читала ее. Но разве можно сказать человеку, что у него дрянной вкус, даже если так оно и есть?
– Не совсем уверена, что это мне интересно, – пролепетала Патриция.
– Это про двух женщин, что были лучшими подругами, а потом порубили друг дружку топорами. И не притворяйся, что не хочешь узнать, почему это произошло.
– Джуд незаметен не просто так, – проворчала Мэриэллен.
– А вас только двое?
Сзади прозвучал писклявый, словно свисток, голосок.
– Всем привет! – Это была Слик Пейли. – О чем это вы тут болтаете?
Глава 2
Где-то в недрах коридоров Академии Албемарл прозвенел последний звонок, двойные двери раскрылись и извергли наружу толпу малышей, накрепко пристегнутых к пухлым, искривляющим позвоночник ранцам. Они, словно пожилые гномы, ковыляли к стоянке автомобилей,
– Ремень, – напомнила Патриция, и Кори щелкнула замком.
– Почему ты заехала за мной сегодня? – спросила она.
– Подумала, что можно заскочить в обувной магазин и посмотреть бутсы. Разве ты не говорила, что тебе нужны новые? Потом я не прочь заглянуть в «Самый лучший йогурт» [10] .
Лицо ее дочери засветилось. И пока они ехали через мост Уэст-Эшли, Кори рассуждала о принципиальной разнице между бутсами, что купили другие девочки, и доказывала, что ей нужны именно с крепкими шипами, чтобы играть на жестком покрытии, а не те, в которых играют на мягком; и без разницы, что они в основном бегают на траве, бутсы с крепкими шипами позволяют бегать быстрее. Когда она на секунду остановилась, чтобы перевести дыхание, Патриция быстро проговорила:
10
«Самый лучший йогурт» (The Country’s Best Yogurt, TCBY) – сеть кафе по продаже замороженного йогурта.
– Я слышала, что произошло во время перемены.
Взгляд Кори тотчас потух, как будто ее выключили изнутри, и Патриция немедленно пожалела о том, что затронула эту тему, но она обязательно должна была что-то сказать – не это ли является основной задачей всех матерей?
– Не знаю, почему Челси стянула с тебя перед всем классом штаны, – сказала она. – Но с ее стороны это было отвратительно. Я обязательно позвоню ее матери, когда мы вернемся.
– Нет! – воскликнула Кори. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ведь ничего особенного не произошло. Подумаешь! Пожалуйста, мама!
Родная мать Патриции никогда ни в чем не вставала на ее сторону, и Патриция хотела, чтобы Кори поняла: это не было наказанием, это было то, что следовало сделать; но Кори отказалась идти в обувной магазин и пробормотала что-то насчет того, что ей вовсе не хочется замороженного йогурта, и Патриция с горечью осознала, что, пытаясь быть хорошей матерью, каким-то образом превратилась в злую ведьму Бастинду. Поворачивая на подъездную дорожку к дому, она мертвой хваткой сжала руль, так как заметила белый «кадиллак» размером с небольшую лодку, загораживающий путь, и Китти Скраггс, стоящую на ступеньках крыльца, – вот уж кого она меньше всего хотела сейчас видеть.
– При-и-ивет! – пропела Китти, и от этого голоса у Патриции тут же свело зубы.
– Кори, это миссис Скраггс, – проговорила Патриция, натужно улыбаясь.
– Приятно познакомиться, – пробормотала Кори.
– Ты – Кори? – переспросила Китти. – Слышала, что малышка Донны Фелпс сделала с тобой сегодня в школе.
Кори стояла, низко опустив голову, волосы падали ей на лицо. Патриции хотелось сказать Китти, что она делает только хуже.
– В следующий раз, если Челси Фелпс попробует выкинуть нечто подобное, – начала Китти, приближаясь к ним словно большой пароход, – громко-громко, во всю мощь своих легких, прокричи: «Челси Фелпс в прошлом месяце ночевала у Мерит Скраггс, обоссала свой спальный мешок и свалила все на собаку!»