Руководство по плохому поведению для девственницы
Шрифт:
И Роум был разочарован. Он думал, что Элиза будет совсем другой. Не похоже, что так.
— Тогда зачем ты мне все это рассказываешь? — Он скрестил руки на груди.
Вспышка удивления промелькнула на ее хорошеньком личике, и Элиза снова принялась теребить волосы, проводя ими по щеке.
— Я… я думала, это очевидно.
— Что ты хочешь острых ощущений? — Его голос был холоден.
— Что? — Она выглядела искренне удивленной.
— Так вот в чем дело, верно? Ты хочешь немного пожить на дикой стороне. Именно поэтому ты выбрала
— Нет, — тихо ответила Элиза. — Я выбрала тебя, потому что ты поцеловал меня. — Она выглядела совершенно раздавленной и быстро моргала, словно сдерживая слезы.
Схватив тарелку с печеньем, девушка направилась к двери.
А, черт. Роум остановил ее, упершись рукой в дверной косяк и не давая убежать.
— Ты хочешь сказать, что тебя никогда не целовали?
— Целовали, — пробормотала Элиза, не глядя на него.
— Целовали, — повторил он.
Роум не был уверен, что верит в это.
— Один парень поцеловал меня однажды, — сказала она так тихо, что он едва расслышал ее голос. — На спор. Это было на собачьей вечеринке.
Собачья вечеринка? Какого хрена? Он знал, что такое собачьи вечеринки. Это были маленькие сборища скучающих, придурковатых детей, назначивших худшую дату, которую они могли найти, чтобы показать себя перед своими друзьями. Это были жестокие, дерьмовые вещи. Почему кого-то такого милого, ранимого и, черт возьми, великолепного, как Элиза, пригласили на собачью вечеринку? Потому что она была застенчивой? В этом не было никакого смысла.
— Мне кажется, я упустил часть головоломки.
Элиза оттолкнула его руку, показывая, что хочет уйти.
Роум проигнорировал это. Он прислонился к дверному косяку, полностью блокируя дверь.
— Почему ты была на собачьей вечеринке?
— Разве это не очевидно? Я была собакой. — В ее голосе прозвучала горечь.
— Вообще-то нет, — протянул Роум. — Это не очевидно. Ты не собака, Элиза. Вот почему я так запутался во всей этой неразберихе. Я понимаю, что ты стесняешься. Я не понимаю, почему такую красивую девушку, как ты, приглашают на что-то подобное.
— Ты думаешь, я красивая? — Элиза с трудом сглотнула и отвернулась от него.
— У меня есть глаза.
Тогда она посмотрела на него и ее глаза заблестели от слез, хотя губы изогнулись в слабой улыбке.
— Спасибо, — прошептала она.
— Не благодари меня, — хрипло сказал Роум. — Просто объясни.
Элиза облизнула губы, и он возненавидел себя за то, что был очарован этим маленьким розовым язычком.
— После вечеринки я прошла курс лазерной терапии. На моем лице. — Она провела рукой по щеке. — У меня было очень большое темно-красное родимое пятно. Отсюда, — она коснулась кончика брови, — досюда. — И она дотронулась до подбородка.
Роум нахмурился. Она снова смотрела в сторону, куда угодно, только не на него. Он коснулся
Там. На ее коже едва заметно проступало пятно. Роум никогда не замечал его раньше, но теперь, когда она упомянула об этом, он мог видеть слабую, слишком розовую тень, покрывающую одну сторону ее лица. Это была та самая щека, которую Элиза всегда прикрывала волосами. Роум понял, что именно это она и пыталась от него скрыть. Кожа была гладкой, слишком гладкой, обесцвечивание было слабым, словно у нее загорела только одна сторона лица.
Интересно, как это выглядело до того, как пятно убрали лазером?
— Это заставляет тебя думать, что ты уродина? — Роум провел большим пальцем по ее подбородку.
Элиза вздрогнула от его прикосновения, и дрожь пробежала по ее телу. Слеза скатилась по ее щеке, капая на его пальцы.
— Большая его часть исчезла, но я все еще вижу его каждый раз, когда смотрю в зеркало. — Элиза расправила плечи и неохотно отстранилась от его прикосновения.
Однако это маленькое признание очень помогло ему понять ее. Интересно, во что это ей обошлось? Она мучилась, разговаривая с ним. Признание, должно быть, убивает ее, понял он.
И он ненавидел это.
Роум протянул руку и снова провел пальцами по ее щеке. Элиза отшатнулась, пораженная, ее глаза расширились, как будто она была шокирована тем, что он прикоснулся к ней. Она всегда так думала? Как будто она была отвратительным зверем, которого никто не хотел трогать?
Бл*ть. Неудивительно, что Элиза была такой застенчивой.
— Так вот почему у тебя был только один поцелуй?
— Теперь два, — тихо сказала она.
Ее взгляд снова опустился на пол.
Ах, да. Тот быстрый маленький поцелуй, что он подарил ей в лесу. Если это считается поцелуем, то, черт возьми, девушке нужен настоящий поцелуй.
— Так вот почему ты выбрала меня? Не потому, что ты хочешь острых ощущений с кем-то с другой стороны дороги, а потому что я поцеловал тебя?
Элиза удивленно посмотрела на него, и Роум понял, что эта мысль никогда не приходила ей в голову.
— Мне также нравятся твои глаза, — выпалила она, а затем ее лицо вспыхнуло ярко-красным, пятно на щеке стало заметнее с ее румянцем.
Роум не смог удержаться и рассмеялся.
Элиза тихонько всхлипнула и оттолкнула его, пытаясь оттащить от двери.
Он не сдвинулся с места. О нет. Эта девушка никуда не денется.
— Итак, — пробормотал он. — Что именно ты имела в виду?
Глава 5
Что у него на уме? Неужели Роум заставит ее сказать это? Она думала, что это очевидно. Разве она не ясно дала понять, чего хочет?
Элиза уставилась на него. Было трудно смотреть ему прямо в глаза; каждая клеточка в ее теле кричала ей бежать, бежать, пока он не обидел ее чувства.