Руководство по плохому поведению для девственницы

Клэр Джессика

Элиза глубоко вздохнула и кивнула, но потом поняла, что он этого не видит. Теперь у нее не было выбора, кроме как заговорить.

— Х-хорошо.

— Не бойся, Элиза. — Мужчина погладил ее живот, костяшками пальцев едва касаясь пупка. — Я думаю, что ты красивая.

Эти слова, мягкие и почтительные, укрепили ее уверенность. Глубоко вздохнув, Элиза схватила край свитера и стянула его через голову, отбросив в сторону.

Роум немедленно начал поглаживать руками вверх и вниз ее грудь, наполовину исследуя, наполовину успокаивая.

— Дыши, —

прошептал он.

Элиза глубоко вздохнула и была удивлена, когда он снова коснулся ее губ в нежном поцелуе. Она открыла для него рот, скользнула руками к его шее и прижались к нему, когда Роум поцеловал ее и рукой погладил ее живот.

Очень медленно Роум провел пальцами вверх от живота и остановился между ее грудей, костяшки пальцев скользнув по ее груди туда-сюда дразнящим, соблазняющими движением, казавшимся скорее разочаровывающим, чем возбуждающим. Элиза выгнула спину и издала звук разочарования.

В ответ он сдвинул руку в сторону и нежно обхватил ладонью ее грудь.

Все сдерживаемое волнение и разочарование, казалось, разом вырвалось из нее. Элиза всхлипнула.

— Ты в порядке, детка? — его шепот был мягким, понимающим. — Я могу остановиться в любое время, если хочешь.

Элиза покачала головой. Она этого не хотела. Ей хотелось, чтобы Роум продолжал прикасаться к ней.

— Я в порядке. — И действительно, так оно и было.

Это было просто… огромное облегчение, что он коснулся ее так интимно и не отстранился. Она так давно хотела, чтобы к ней прикасались, а реальность была почти невыносимой.

Но она это выдержит… потому что хотела большего. Поэтому прижалась к нему и подставила губы для нового поцелуя. На этот раз Элиза взяла инициативу в свои руки. Именно она захватила его губы в поцелуе, и сплетая свой язык с его. Ее нос коснулся кольца в перегородке его носа и это даже возбудило ее.

Роум застонал и большим пальцем погладил ее сосок, нежно дразня и без того тугую вершинку.

Элиза снова всхлипнула сильнее прижавшись к его губам, ее бедра непроизвольно приподнялись. Она нуждалась в большем, отчаянно нуждалась в нем и его прикосновениях.

Но все, что Роум делал — это нежно поглаживал этот жесткий, перевозбужденный маленький пик снова и снова.

— Как ты себя чувствуешь, Элиза? — прошептал он ей в губы.

— Х-хорошо, — выдохнула она.

— Просто хорошо?

«Так хорошо. Более чем хорошо».

Но Элиза не смогла сказать этого. Она протестующе мяукнула, когда он убрал руку и попыталась притянуть его губы обратно к своим, но он передвинулся.

Затем Элиза ощутила, как Роум обхватил теплой рукой ее другую грудь, нежно сминая ее, прежде чем снова начать дразнить сосок пальцами. Другой рукой он потянул чашечку лифчика вниз.

Затем его губы сомкнулись на ее соске.

Элиза вскрикнула. Ощущения были настолько ошеломляющими, что ей хотелось кричать от всего, что она чувствовала.

Это было уже слишком. Этого было недостаточно. Ей хотелось оттолкнуть его рот, и хотелось провести им по всей своей коже. Элиза хотела, чтобы он ее укусил. Дыхание стало резким, грубым, а Роум тщательно трудился руками и ртом над ее грудью, дразня обе вершины. Элиза чувствовала, как его язык скользит по ее соску, как он нежно посасывает сосок, а затем слегка касается его зубами.

И боже, как же ей было больно. Она чувствовала себя такой пустой внутри. Как могло случиться, что она чувствовала себя такой полной и заряженной, и в то же время страдала от пустоты?

— У тебя самая сладкая маленькая грудь, Элиза. Боже, эти соски. Я мог бы лизать их всю ночь. — Роум соединил руками ее груди вместе и уткнулся носом в ложбинку между ними, касаясь кожи губами. — Ты такая сексуальная. Уверена, что хочешь, чтобы какой-нибудь засранец вроде меня прикасался к тебе?

Она хотела его всего.

— Пожалуйста, пожалуйста, прикоснись ко мне, Роум, — задыхаясь, прошептала Элиза. — Мне это нужно.

Роум застонал и щелкнул пальцами по ее соскам в жесте, заставившем ее вскрикнуть от удивления и удовольствия.

— Расстегни для меня штаны. Я хочу посмотреть, не промокла ли ты.

Элиза глубоко вздохнула и дрожащими руками потянулась к джинсам. Роум продолжал дразнить и играть с ее сосками своими руками, сводя ее с ума, пока она пыталась расстегнуть джинсы. Ее пальцы с трудом двигались, концентрация рассеялась, когда он продолжал трогать и дразнить ее грудь.

Затем ее джинсы были расстегнуты, и Элиза снова потянулась к нему, поглаживая его сильную руку. Ей нравилось прикасаться к нему. На мгновение она возненавидела, что свет выключен; ей захотелось увидеть, как ее рука скользит по его красивым татуировкам.

— Ты такой теплый, — пробормотала она.

Такой теплый и сладкий.

— А ты такая нежная, — пробормотал Роум, убрав руки с ее груди и скользнув ими вниз по животу. Затем он подцепил пальцами края ее трусиков, отвратительных бабушкиных трусиков, и подразнили кожу. — Красивая, нежная Элиза. Я могу прикоснуться к тебе где угодно?

Элиза думала, что она умрет, если он не сделает этого.

— Пожалуйста, — прошептала она снова.

Его пальцы скользнули глубже, двигаясь под ее одеждой, мимо пояса ее трусиков. Он коснулся мягких завитков ее лобка, а затем прошелся по холмику, прикрытым одеждой.

— Черт, ты такая мокрая, — зашипел Роум. — Ты возбуждена, Элиза?

Элиза захныкала. О боже, она была так возбуждена.

— Прикоснись ко мне. Пожалуйста, продолжай прикасаться ко мне.

— Детка, я не думаю, что смог бы остановиться, даже если бы захотел, — сказал он. Роум раздвинул пальцами ее плоть, поглаживая скользкие складки, трогая их. Он застонал. — Так чертовски мокро. Мне хочется спрятать там свое лицо и съесть тебя без остатка.